знай, жениться я не планирую. А если и женюсь когда-нибудь, то только по расчету. Все мои действия направлены только на благо моего будущего клана. Тот, кто будет стоять у истоков, будет потом на самой вершине рядом со мной.
— Я тебе почти поверила. Только ответь честно, что за слух о твоем фаворитстве у Грабовской? Ты ведь не хотел быть содержанкой?
— Грабовская мой деловой партнер и до кучи любовница. Если это будет мне выгодно и пойдет на пользу роду Шонуровых, я трахну всех одаренных в мире.
— Ярик, ты, и правда, такой ебанько? Чем это отличается от проституции? Проститутке тоже выгодно брать с клиентов деньги! — опять в эмоциях Наташки качели, штормит не по-детски. Ее патриархальное воспитание борется с новыми правилами одаренных, которые она поняла, но пока не приняла.
— Ёбтя, Натуль, ты как маленькая. Видишь только черное и белое. Проститутка — это когда всунул-вынул, бросил купюру и ушел. Она не выбирает с кем, лишь бы платили, — я вдруг вспомнил околосветских девиц с накачанными губами из моего прошлого мира. Им тоже было без разницы с кем, лишь бы денежный мешок побольше. — А здесь без взаимной симпатии отношения не купить. Если бы мне Грабовская была не симпатична, то ничего бы и не было. Знаешь, с чего все началось? Помнишь тот инвестиционный прием? Благодаря тебе я стал единственным инвестором в Закопанах. Цена сделки — миллиард. Евро, — у девушки на этих словах отпала челюсть.
— Да-да. Так что фаворитизм — это просто укрепление деловых отношений. А это все, — я обвел рукой помещение и ткнул в окно, — всего лишь попытки привязать денежного инвестора к Польше. Голый прагматизм. Заодно богатенький русский и отремонтирует здесь все.
На Наташку было больно смотреть. У ней никак не укладывалась озвученная мной сумма.
— Как, миллиард? Откуда? А-а-а, вот почему ты так легко договорился с министром… Постой, это получается, я теперь на тебя работаю?!? Ах ты гад! Ты все подстроил! — она накинулась на меня с кулаками, и через минуту борьбы мы опять страстно трахались.
— А-а-ах! Да-да-да, кобель! Да, трахни меня, как эту сучку Грабовскую! Ой, как хорошо! Да-а-а-аа!
В общем, дело сладилось. Она принесла по моей подсказке магическую клятву, и теперь в рядах моих единомышленников появилась деловая риэлторша. Которая теперь еще отвечает за строительные и ремонтные работы. Я ей показал свои наброски, что хочу получить в итоге. Обнаженные статуи фемин и античных героев, полированный мрамор в помещениях и травертин на фасаде, а в прудах зеркальные карпы. Прогулялись до Дворца на воде, после чего она воодушевилась и поскакала договариваться с новыми строителями. Пока предварительно — есть у нее какие-то знакомые в этой сфере. А у меня на сегодня еще одно дело, надо подготовиться. Но сначала прибраться. А то вынос мозга Смирновой обеспечен, если найдет чужие волосы на подушке. Так что, нафиг.
Глава 14. Укрощение строптивой
Пожар в публичном доме. Раздаются крики:
— Горим, горим! Воды! Воды!
Открывается дверь одного номера, поручик Ржевский кричит:
— А в тринадцатый номер шампанского!
* * *
Я опять в Сого, но в этот раз инкогнито — иду осторожно под артефактом скрыта, который вечером забрал у Потапыча. Мишка поворчал — очень уж ему понравилось подкрасться под скрытом к строителям и рявкнуть, чтобы не расслаблялись. Но я заверил Потапыча, что верну в целости и сохранности, и он успокоился.
Зашел в клуб, где уже достаточно многолюдно. Суббота, поздний вечер. Чем еще заняться в Варшаве, когда аквапарки уже закрыты? Спокойно прошел мимо охранников и пристроился за девицей гоу-гоу.
На сцене новые лица, довольно симпатичные. Все-таки самый большой клуб столицы, звание обязывает иметь соответствующий штат.
Огляделся, знакомую Дашу нигде не видно. Ну, и ладно. Я не к ней. Поднялся по лестнице на третий этаж мимо охранника, стоявшего между вторым и третьим этажом. А здесь довольно шумно — за-за дверей доносились громкие стоны, шлепки и вскрики, которые не заглушала даже громкая музыка. Вдруг ближайшая дверь открылась, выпуская полуодетую официантку, и взгляду предстала БДСМ-вечеринка. Но, кажется, жертва была недобровольная — связанная девушка извивалась и громко стонала, по зареванному лицу текли слезы.
Около нее находилась женщина в черном платье, рядом был еще мужчина в кожаных шортах и ремнях. Развлекаются, сволочи. Дверь закрылась, отсекая меня от вида чернухи. Не люблю садистов, но я здесь не наказывать извращенцев. Прошел в конец коридора до двери с табличкой «Босс». Посмотрел магическим зрением, в кабинете видно только артефакты, одаренных нет, как и на всем этаже. Только внизу у танцпола среди посетителей светятся источники двух новиков. Осторожно потянул за ручку и толкнул дверь, создавая видимость случайного открытия. Тихонько под скрытом шагнул в комнату и замер. В кабинете расписной мужчина был наедине с молодой девушкой, тоже раздетой с зафиксированными за спиной руками. Мужик оторвался от своей жертвы и шагнул к двери. Я на всякий случай задержал дыхание, хотя артефакт скрыта гасил любые звуки. Тем временем расписной выглянул в пустой коридор, пожал плечами и закрыл дверь.
— Ну, шо, куррва, будешь слушаться? — на плохом русском он спросил девушку, когда вернулся к своей жертве и начал опять ее мучать.
— Будешь еще свой гонор клиентам показывать? — расписной взялся за соски девушки и стал их выкручивать, причиняя ей невыносимые страдания. Жертва насилия начала стонать и просить остановиться, но мужик и не думал останавливаться. Пара шагов, и мой засиявший желтым светом кулак опустился на затылок садиста, вырубая урода. Не люблю садистов. Когда все ко взаимному удовольствию, то ради Бога — все развлекаются, как могут. Но когда мучают бессильных? Нет, этого я не понимаю и не принимаю.
Девушка вздрогнула от неожиданности, когда я, вытянув из артефакта Силу, появился перед ней.
— Тс-с-с, — я приложил палец к губам. — Тихо! Ты кто?
— Я Олеся, меня сюда обманом заманили, — начала она сбивчиво объяснять вздрагивающим от рыданий голосом, — я танцовщица из Минска. Обещали хорошую работу, а попала в бордель! Уже три дня этот говнюк мучает, чтобы ноги по щелчку раздвигала!
— Плохо, Олеся. Головой кто вместо тебя будет думать? Не бывает обычных танцовщиц на Западе. Если только ты не в балет устраиваешься. Хотя, и там разное случается.
— Да поняла я уже! Только паспорт
