Сегодня мы занимаемся любовью, кажется, заново познавая друг друга. Чувства на грани, прикосновения жалят всепоглощающей нежностью, которую дарят только любимым. Я принимаю Марка всего, отдаваясь взамен без остатка, полностью открываюсь перед ним, обнажаясь до основания.
Всё сильно и слишком, до слёз, до сбывшегося дыхания и глубоких, громких стонов в тишине квартиры. В какой-то момент теряюсь в пространстве и времени, охваченная желанием принадлежать только ему, целовать только его, смотреть в глаза только моему мужчине.
– Я тебя люблю, – шепчу, прижавшись к Марку. – Люблю.
В ответ поцелуи становятся глубже, а пальцы до боли сжимают моё тело, ускоряясь в страстных движениях. Оргазм, накрывающий нас одновременно, выбрасывает за пределы реальности, заставляя шептать его имя вперемешку с признаниями в любви, пока сил не остаётся даже дышать.
Остываем после жадного обладания друг другом, раскинувшись на простынях. Переплетаю наши пальцы, откинувшись на грудь Марка, слушаю биение сердца, которое теперь принадлежит мне.
– Алис, перед тем как я уехал к родителям, твоё платье привезли.
Платье… открываю глаза, подскакивая на кровати.
– Какое оно? – спрашиваю осторожно, опасаясь ответа.
– Ну как сказать… – Марк старается сосредоточиться. – Пышное, много ткани, словно большая зефирка, – показывает руками что-то, похожее на огромный шар. – Ты что, не помнишь, какое платье купила?
– Честно – не помню!
***
– Алис, ты когда это убожество выбирала, под чем была? – Вика не стесняясь кривится, рассматривая меня в свадебном платье. – Жесть!
– Я была в состоянии аффекта из-за сильных переживаний – засчитывается, как оправдание?
– Нет. Я бы даже вдрызг пьяная это не выбрала бы! – И Ленка туда же.
– Я-то была уверена, что выбираю платье для Никольской, вот и выбрала… – кручусь перед зеркалом в свадебном салоне.
Ну подумаешь – зефирка, как сказал Марк, а если не присматриваться, в принципе, ничего так платье, модное и безумное дорогое.
– Ты цену видела? – показываю девочкам.
– Да хоть три таких цены – даром не нужно! Давай снимай это извращение и будем выбирать наряд, в котором не стыдно выйти замуж.
– Ладно, – вздыхаю, понимая, что пригласила для выбора платья самых суровых и беспристрастных судей, какие только возможны. Девчонки расположились на диванчиках, неторопливо попивая кофе и готовясь к модному показу в лице одной модели – меня.
– Нет, – слышу комментарии по поводу следующих трёх платьев.
Видимо, придётся задержаться здесь надолго, пока не найду «то самое платье», как выразилась Вика.
– Снова нет! – восклицает Надя.
– А я бы в таком замуж вышла, – мнётся Ленка. – Мне, кстати, мой предложение сделал.
– Ну наконец-то. – Девчонки визжат на весь салон. – Дождались, не прошло и года! Вот и забирай его.
– Ага, ты ценник видела? Мне год на такое работать!
– Я тебе подарю, – выступаю инициатором осуществителя мечты, – уверена, Марк не будет против, к тому же, этой мой подарок на свадьбу.
– Спасибо, – впервые вижу нашу рыжую, рыдающую от счастья после приобретения вещи.
– Ну вот: Надя замужем, мы с Ленкой вот-вот, осталась только ты, – указываю на Вику. – И полный набор гарантирован.
– Пф-ф, – машет рукой подруга. – Лиска, ты же знаешь, мне везёт исключительно на мимолётные отношения без серьёзного продолжения. К тому же, мой маленький хвостик по имени Славка сразу отпугивает мужчин. Не каждый способен полюбить чужого ребёнка или хотя бы найти к нему подход. Не всем везёт, как тебе. Где найти порядочного свободного мужика?
– По сторонам посмотри, – укоряю Вику. – Кстати, вот Павел Артов теперь свободен.
– Что? – Девчонки вскакивают с места. – А Полина?
– Всё. Разошлись, как в море корабли в разные стороны.
– Ого! А что случилось?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – После дня рождения отца вернулись в город, и Полина, собрав вещи, съехала от Паши. В чём причина раздора, Марк не знает, но уточнил, что инициатором был именно брат.
– Обалдеть. – Вика ошарашенно замирает. – Если даже такая, как Полина младшего Артова не смогла удержать, мне тем более ловить нечего. Я себя, конечно, уродиной не считаю, но до модельной внешности мне ой как далеко. В его постели женщин перебывало столько, что за месяц не сосчитать. Это невозможно.
– И даже то, что быть не может, однажды тоже может быть! На собственном опыте тебе говорю. Не зарекайся, – указываю на подругу.
– Алиса – это! – восклицает Надя. – Точно – оно.
Это. Согласна. Моё платье, чувствую кожей, насколько мне в нём комфортно и легко дышать. В меру пышное, с ажурной вышивкой и открытой спиной – превосходно. Марк точно оценит, несомненно.
Через два дня рычащее чудовище станет моим законным мужем, и я с полным правом буду наслаждаться несносным боссом каждую минуту, прикасаться и любить так, как пожелаю.
Мне могут говорить о Марке всё, что угодно, указывая на его недостатки, но больше я никого слушать не намерена, руководствуясь исключительно безмерным чувством любви к желанному мужчине.
Артов
Все свои чувства к Алисе я могу описать одним словом – голод.
Всепоглощающее чувство, охватывающее меня при мысли о ней. Кажется, я готов её сожрать целиком, поглотить, лишь бы насытиться: губами, телом, душой в особенности.
Вижу Алису и жадно впиваюсь в неё, утоляя изголодавшееся желание. Насыщаюсь, и меня отпускает, и тогда я совершенно спокойно могу находиться рядом с ней и разговаривать, касаться и смотреть на её губы.
Но голод всегда возвращается – снова и снова, и всё начинается заново. Замкнутый круг.
Она уже два дня в своей квартире, готовится к свадьбе, и я, будто на самой жёсткой диете, ограничиваю себя во всём, отказываюсь от самого сладкого и манящего десерта. И жду. Жду, когда можно будет сорваться и поглотить запретное лакомство, насладиться желанными сладостями.
Поставил перед фактом её и заодно всю свою семью. Моих доводов было достаточно, чтобы она безоговорочно согласилась на всё.
Но сейчас меня съедали сомнения, пробираясь под кожу гадкими и скользкими щупальцами. А что, если она передумает? Если не этого хотела? Не меня?
Мы разговариваем каждый день, подолгу – жадно и словно в последний раз. Она так захотела: жених не должен видеть невесту до свадьбы. Первое платье я видел, второе – остаётся для меня загадкой.
– Неужели Марк Артов переживает? – Брат кладёт ладонь на мой плечо, и я дёргаюсь от неожиданности.
– С чего ты взял?
