Книга Подающая надежды - Кира Фомина

всему залу на определённом расстоянии. На этом занятии каждый тренировал то, что у него получалось хуже всего, а потому пары Галицкая выбирала соответственно: неумелые в какой-то сфере с себе подобными. Сообщив каждой двойке их пробелы в магических приёмах, которые те уже изучали с другим учителем, преподавательница отошла к столу и засела за классный журнал. Поняв, что в тайских каракулях ей не разобраться, она оперативно написала магу, который, девушка точно знала, первый урок сидел дома.

Когда призванное на помощь существо явилось, все уже в поте лица оттачивали навыки. Удивившись столь слаженной и действительно умелой работе младших, Тиннакорн замер на полпути и с восхищением разинул рот, изумлённо глядя на детей. Доминике пришлось мысленно позвать его, чтобы напомнить, для чего тот пришёл. Парень, подходя к подруге, с восторгом воскликнул:

— Дорогуша, это как понимать?

— А что такое? — Ухмыльнулась в ответ петербурженка и пролистнула классный журнал до нужной страницы со специально оставленной для неё закладкой.

— Я этих детишек никогда такими покладистыми не видел! Они ж буквально маленькие чертята были! Ты что с ними сделала?

Ника для себя отметила, что Тинн пропустил обычное своё обращение — «Нонг’Сау», — а говорил как коренной русский. Объяснение было одно: парень почувствовал магическое воздействие Тхирасака на этот зал, благодаря которому никому не было необходимости говорить на другом языке, чтобы его понимали и заменил прозвище, чтобы продолжать скрывать его значение.

«Не хочешь, чтобы я знала придуманную тобой кличку? Интересно…»

— Они просто с первой нашей встречи уяснили, кто здесь главный — только и всего, — Дома беспечно улыбнулась и придвинула великое хранилище оценивания знаний и умений учеников ближе к другу. — Я что позвала-то тебя! Мне надо помочь с переводом имён. Фамилии не нужны — как я понимаю, у вас и имена одинаковые хрен найдёшь, — а также пометок, которые здесь написаны. Разговоры-то я с помощью директорской Магии понимаю, а вот письменность…

— Понял, — послушно ответил Корн, кивая и присаживаясь рядом. — Я, конечно, не в восторге работать твоим переводчиком, но, раз ты просишь… Я диктовать буду, а ты записывай на отдельном листочке, чтобы потом помощи ни у кого не просить, — девушка послушно нарыла среди бумаг чистый лист А4 в линию и таец начал показывать на номера существ в списке, произнося: — Каи, Кхаи, Кратай, Кьют, Камонрат, Кхау, Кхуамсукх…

— Прости… у этих семи имён три разные буквы «К»? — Уточнила россиянка с неподдельным ошеломлением, распахнутыми глазами разглядывая небрежные тайские буквы.

— А-ха-ха, да, четыре «ко», три «кхо», и только одну «кхо» успел озвучить, — перечислил полутемник совершенно невозмутимо. — У нас «кхо» пять штук, дорогая. Только две сейчас почти не используют, — маг повеселел, заметив, как россиянка опешила и продолжил, удивив её ещё больше: — Читаю дальше. Чоккхолэт…

— Чего, блин? — Совсем обомлев, выдохнула иностранка. — Ты сейчас прикалываешься или у вас реально такие имена бывают? Окей, я понимаю Милашка, может такое имя быть, ладно! Слышала, что у вас дают прозвища по типу характера: Кьют, вот, например. Но это же «шоколад», я не ошиблась?

— Я абсолютно серьёзен, Ник! Мы почти всегда используем обычные слова в именах, это нормальная практика! Скажи спасибо, что у тебя нет класса с именами из алфавита точно в ряд! А шоколад обозначает либо цвет кожи ученика, либо какую-то ассоциацию с его личностью. Может, она шоколад любит?

«Ох, какое же потрясение с этими тайцами можно пережить…»

— Нет, ну я с вами реально свихнусь… — Заключила магичка и уронила лоб на ладонь. — Продолжай.

Во время записи имён и некоторых пометок из журнала, Галицкая иногда подходила к ученикам, поправляя их и давая какие-то наставления, после возвращаясь к приятелю, что смотрел на неё довольно и даже как-то уважительно, тепло. Тиннакорн явно был рад такой чуткой, спокойно растолковывающей все недопонимания желающим, пусть и вспыльчивой к непослушным, но терпеливой к желающим трудиться ребятам, хоть некоторые из них и были достаточно глупы.

— Ты сегодня такая спокойная, Ники! Так хорошо терпишь все эти глупые вопросы и тупые взгляды, — подметил Корн по возвращении Доминики на место.

— Дети желают учиться — зачем мне им отказывать? Да, может, сначала я их самую малость запугала, но сейчас они тренируются из настоящего желания познать Магию в собственных организмах! Я продемонстрировала возможности нашей способности, и они сами возжелали её познать. Я, как существо, узнавшее многие тонкости своей масти ещё в далёком детстве, считаю счастьем видеть трудолюбивых детей и готова помогать им, если они того желают. И пусть я делаю работу за других и не по своей воле.

— Это очень похвально, Ники, ты молодец, — Тинн похлопал приятельницу по плечу, глядя на неё с неприкрытым восхищением и благоговением.

Перед самым окончанием урока парень ушёл готовиться к собственным занятиям, а Доминика вышла к тренирующимся и сама стала показывать приёмы, которые они практиковали. Когда со звонком все стали подходить к ней, называть свои имена для отметки в журнале и постепенно разошлись, Ника отметила про себя, что результаты ребят за прошедшие месяца на деле намного лучше, чем ей недавно рассказывали учителя, ибо оценки у всех были вполне удовлетворительные. Конечно, имелись и неумёхи, но нынешний исход всех занятий был хорошим, отчего появилось возмущение: почему преподаватели так нагло принижают силы собственных учеников?

Следующей была теория, а потому предстояло подняться на четвёртый этаж, что не сильно радовало, но выхода не было и пришлось выпрямить спину, состроить невозмутимое лицо и на трясущихся ногах ступать по лестнице вверх. Ученики одиннадцатого «тёмного» класса с приходом учительницы мирно сидели на местах и на вид были полностью готовы поглощать знания, что утешало.

— Открываем тетради, записываем универсальную функцию, служащую для составления главных формул в «огненной тёмной» Магии, — деловым тоном произнесла Дома, оставив рюкзак на учительском стуле, и двинулась к доске записывать названную функцию, объяснив каждую переменную отдельно на своём языке.

Осознав, что её записи не поймут, она позвала единственного мага из класса, который точно мог помочь — Прасета, что оделся в чёрную рубашку, барную жилетку на пуговицах и штаны, всё в одном тоне. Попросила его выйти к меловой доске и написать необходимый текст на тайском языке, чтобы ученики могли свободно записывать начерченные обозначения.

Пока тот с деланной серьёзностью переписывал начертанные учительницей формулировки, та тихо подсказывала ему некоторые буквы или цифры, написанные особенно косо и непонятно. Они стояли близко, касаясь друг друга руками, нагнувшись чуть ли не к полу, дабы видеть низ доски, перешёптывались и следили, чтобы весь текст