Вот с этим надо держать ухо востро. Понимаю, что он ничего против меня скорее всего накопать не мог, но его желание поговорить со мной все равно напрягает. Зачем? И как меня нашел?
— Что от меня требуется родной полиции?
— Когда вы видели в последний раз Кирилла Долина?
— Кого?
— Кирилла Долина. Он с вами работал в ресурсном осколке. Дружил с Безугловым и Копалиным, с пропавшими.
Когда спускал на него призрака.
— А, Кирилл… Видел его в околке, больше месяца назад, да и то мельком, до того, как он погиб на миссии. Я его толком не знал. Работали мы с ним вместе всего пару раз, но не более того. Погодите, так Кирилла же вроде убили на миссии?
— Убили, — следователь кивнул, внимательно наблюдая за моей реакцией, — Его призрак задрал.
— Да, я слышал. Иваныч говорил.
— Иваныч?
— Наш бригадир.
— Значит, говорите, что толком не знали Долина? А не было ли у вас с ним конфликта? И с пропавшими Безугловым и Копалиным заодно?
Я вздохнул:
— Да как сказать… Какие-то мелкие конфликты у меня с ними были, но у сборщиков они часто случаются. Это же ресурсный осколок: один занял делянку другого, или мешок с рудой случайно пропадет. У нас с ними тоже было пару конфликтов: пару раз втроем выгнали меня с места, где я долбил руду, но это больше бытовое: проглотил и дальше пошел…
Сказал, и самого внутри передернуло. Вот попробовал бы меня кто с наработанного места выгнать — мне самому интересно, что бы я с ним сделал. Но перед следователем нужно было строить хорошего мальчика, потому играл роль.
— Так вот, осколок — это место конкуренции. Каждый пытается вынести побольше, чтобы прокормить свою семью, так что конфликты там постоянно, у всех и со всеми. Ну да, не скрываю: я поцапался пару раз с этой троицей. Но не я один, они и с другими конфликтовали. Но я их и пальцем не трогал.
— А ножом трогали? — затушил сигарету следователь и подкурил следующую.
— Каким ножом, о чем вы вообще? — недоумевающе нахмурился я. — Насколько мне известно, Безуглый и Гоша просто пропали. А Кирилла призрак убил, вы же сами сказали. Слушайте, я понимаю, что я ваш главный подозреваемый. Но вы не туда копаете. Я никого не убивал. Зачем мне это вообще?
— У вас были конфликты, вы сами сказали: выгоняли вас с места, где вы долбили руду, все такое.
— Ну да. Я вам и другие случаи могу накидать: однажды Кирилл, например, не дал мне фонарик, когда я забыл свой. И что? Разве я похож на отморозка, который убьет человека за то, что тот отказался оказать мне мелкую услугу? Послушайте, я человек рациональный. Я не совершаю поступки под влиянием эмоций. Убивать троих сборщиков из-за какой-то ерунды и создавать себе проблемы — это не по мне. Да я и не отморозок. И закон уважаю, — закончил я шуткой.
— Любой убийца когда-то убивает впервые. И любой преступник когда-то преступает закон в первый раз. Наша задача: остановить его именно в этот момент, чтобы он дальше законов не нарушал. Звучит, может, излишне пафосно, но мы спасаем общество.
— Ого, да вы философ, товарищ следователь… Могу ли я быть еще чем-то полезен?
Следователь холодно взглянул на меня:
— Вопросов больше нет. Покажите теперь ваше убежище. Я знаю, у вас есть такой навык.
Пускать следователя в дом не хотелось. Вот рабочие — другое дело, их я по собственному желанию приглашал.
— Вы же не думаете, что я храню в убежище трупы? У меня в убежище дом. Недавно там побывала бригада строителей. А потом еще и отделочники. Если хотите — дам вам их контакты. Можете допросить мужиков и убедиться, что никакого склада мертвых сборщиков у меня в убежище нет.
— Контакты давайте, — кивнул мужчина. — А ваше убежище я все-таки хочу осмотреть лично.
— Убежище — частная собственность, — парировал я, — Насколько я помню, без определенных бумаг…
— С этим все в порядке, санкция прокурора у меня есть.
Следак достал бумагу и продемонстрировал мне. Ни я, ни Серега в юриспруденции не разбирались, потому на бумагу я смотрел пустым взглядом, абсолютно ничего не понимая ни в подписях, ни в печатях. Да и сами слова «санкция прокурора» мне ни о чем не говорили. Серега всю жизнь был уверен, что для обыска нужен ордер…
— То есть, я официально подозреваемый?
— Естественно. А я вас разве не предупредил в самом начале нашего разговора? Если не предупредил — простите. Память уже не та, иногда забываю о формальностях. Много работы, сами понимаете.
Ага. Настолько много работы, что неизвестно, сколько часов мнется у магазина Грина, ожидая меня.
— Ладно, — я пожал плечами, — Мне скрывать нечего.
Я коснулся плеча следователя и оба расплылись туманом.
Переместились мы на мизерную лужайку перед домом. Хотя, можно было бы и в подземный саркофаг мужика закинуть… Но пока все же рановато. Пропавший следователь полиции — дело серьезное, тем более что я его перемещал посреди улицы, на глазах у прохожих. Будет создавать мне проблемы — тогда и подумаю, но пока что у него на меня ничего нет. Дело белыми нитками шито. По факту, против меня у него только наличие мотива, а этого мало, чтобы посадить даже обычного человека, а тем более — меня с моей нынешней крышей в лице Возжина.
Оказавшись в моем убежище, мужик от неожиданности пошатнулся и едва не упал. Потом — осмотрелся. В глазах полицейского застыла зависть.
— Неплохо вы тут устроились.
— Люблю уют.
Желательно, когда он высотой в три этажа, и с трехуровневым подвалом.
Следак прошелся по лужайке, поглядывая по сторонам.
— А за стенами что? — следователь махнул рукой в сторону тумана, окружавшего мое убежище.
Я уже убедился, что все видят вокруг черные стены, туманом они кажутся только мне.
— Ничего. Там граница убежища.
А еще за этими черными стенами и лежат нужные тебе гнилые мертвые сборщики, но ты, дружище, до них не доберешься.
— Осмотрим дом, — предложил следователь, — Если хотите — могу позвать понятых, чтобы все было сделано по закону.
— Да ладно, — великодушно отмахнулся я. — Давайте покончим с этим сразу, да и забудем. Чего резину растягивать.
Следак снова внимательно посмотрел на меня:
— Но я ведь ничего незаконного тут не найду, так?
— Разумеется. Я ведь законопослушный гражданин.
— Ну и славно, обойдемся тогда без понятых.
Значит и правда не рассчитывает здесь ничего найти. А зачем тогда, спрашивается, приперся? Просто прощупать меня? Потрепать нервы?
Мы неспешно прошлись по дому. Монстров в клетках у меня сейчас не было, а в остальном мое обиталище сейчас представляло собой просто склад ништяков.
И никаких следов пропавших сборщиков тут, само собой, не было.
Следак повертел в руках системный кинжал, вроде вот этот я привез из Белогорска и так до сих пор и не продал.
— Интересный ножичек.
Интересный, но не тот, которым ткнули Кирилла.
— Если понравился — забирайте.
— Откуда он у вас? — проигнорировал следователь щедрое предложение.
— Не помню. У меня много лута, как видите. Большая часть пойдет на продажу.
— А ваши крафтеры чем заняты?
— Да так, всем понемножку.
Мы спустились в подвал, здесь следак заинтересовался пустыми клетками.
— Это зачем?
— Я монстролов. У вас в полиции тоже есть обезьянники, если мне память не изменяет. Вы держите в клетках преступников, я — опасных тварей. Мы с вами делаем похожую работу.
— Мда. А где монстры?
— Все проданы. Всё законно.
— Хех. Все-то у вас законно, Штыков… А сестру свою обижать — законно?
Так вот, зачем он пришел. Значит, уже успел и с Алисой поговорить. Вот теперь желание заточить сюда следователя стало слегка сильнее.
— Не припомню такого. Обижал бы я её, если бы вышвырнул на улицу, я же наоборот разрешил ей жить в моем доме. Если она чем-то недовольна — её проблемы.
— А её жениху вы зачем угрожали? — сменил вопрос следователь.
— Он первым на меня напал, я просто защищался. И не нанес ему при этом ни царапины. Просто напугал. Готов судиться, тут любой суд меня оправдает. Пределы самообороны не превышены.
— Ну да, ну да. А собаку зачем у сестры украли?
— Собака моя.
— Где
