Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Несколько лет назад я встретился с Альбрехтом, одним из самых важных экологических мыслителей, в Перте, Западная Австралия. Когда я познакомился с ним, он преподавал неистощительное использование природных ресурсов в университете Мердока и уже добавил множество новых слов в экологический лексикон, включая солифилию – состояние ума, которое побуждает людей работать вместе над восстановлением окружающего мира и самих себя. Впоследствии Альбрехт оставил академическую карьеру, чтобы писать книги и на практике осуществлять то, что он проповедует. Началом его экодеятельности стало восстановление водно-болотных угодий в Ньюкасле, Новый Южный Уэльс. Цель состояла в том, чтобы вернуть богатый растительный и животный мир этих мест. Альбрехт начал эту реставрационную работу как практический способ преодолеть фракционные и политические разногласия, существующие даже в мире охраны природы. «Вы должны любить что-то, прежде чем мотивация защищать это станет первостепенной для вас, и эта любовь должна превзойти любые политические убеждения», – объяснил он.
Теперь Альбрехт называет себя «фермофилософом». Он живет в пятидесяти минутах езды на машине от Ньюкасла, на небольшом участке земли. «Мы называем его «Фермой Валлаби», потому что здесь обитает много красношеих валлаби (мы подумывали назвать это место «Красная шея», но…), они живут в наших краях дико и свободно. Эти валлаби примерно одного роста с самками восточных серых кенгуру. Мы не «используем» валлаби, но предоставляем им мирное и безопасное место для жизни. Они просто так косят нашу траву и ведут свою сложную жизнь прямо у нас на глазах».
На «Ферме Валлаби» он также выращивает фрукты и овощи, предоставляет убежище для огромного количества растений, животных и насекомых. Он держит небольшое стадо кур для яиц и удобрений. Этот участок земли с сотнями деревьев он называет «кислородной фермой», разумно управляемой с помощью солнечной энергии, с большой аккумуляторной батареей и центром очистки и регенерации сточных вод.
«Я должен быть здесь ради собственного душевного здоровья. “Ферма Валлаби” позволяет мне писать и работать за столом без административного надзора университета, висящего надо мной весь рабочий день. Это место очень плодородное и отлично способствует творчеству». В недавней переписке со мной он описал свой личный контракт с окружающим миром:
«Я всегда стараюсь сдержать сокращение мира животных. Предоставляя убежище животным, я также предоставляю в некоторой степени убежище тем, кого эмоционально ранит исчезновение того образа мира, который они любят. Каждое место, которое охраняется, каким бы маленьким оно ни было, – это способ сказать, что мы должны делить этот мир с другими живыми существами и мирно жить вместе.
То, что я защищал водно-болотные угодья и другие виды среды обитания птиц (моя первая любовь), также означает, что я тем самым защищаю среду обитания всех видов живых существ. Это приносит огромную пользу моему собственному психическому здоровью в эпоху, когда происходит шестое великое глобальное вымирание. А я живу на континенте, где за последние двести лет мы потеряли больше млекопитающих, чем любой другой континент. Я этически и духовно чувствую себя вынужденным работать как самостоятельно, так и вместе с другими людьми, чтобы как представитель своего вида бороться с нынешней эпохой нашей истории. Вот почему я хочу, чтобы антропоцен сменился на симбиоцен. Я хочу работать вместе с другими людьми, чтобы изменить направление пути, по которому мы идем. Нет ничего более важного, чем это».
То, что описывают Альбрехт, Фрумкин и аборигены, опрошенные Джоанной Зильбернер, а также Джеймс, Миранда и Ева, – это образ жизни, который признает угрозу климатического кризиса и краха биоразнообразия, но отказывается поддаваться глобальной депрессии. Не имея возможности исцелить весь мир, они предпочитают жить заботой и взаимностью. При общении с миром природы они совершают замечательные поступки не из чувства вины или долга (или, по крайней мере, не только из-за них), а по своей сердечной склонности, из-за уверенности в том, что надежда есть. Не только ради себя самих, но и ради всей большой семьи живых существ.
Новый договор о совместном проживании Чтобы выяснить, как меняются этические нормы западной цивилизации, я обратился к философу Ларри Хинману. В западной культуре, объяснил он, существуют две философские концепции природы. Одна из них – математическая – описывает мир природы в терминах физических законов и статистических вероятностей. Вторая – эмпирическая и в некотором смысле магическая, хотя Хинман обычно избегает этого слова. Эти два течения сходятся, образуя третий подход – реляционный, делающий упор на технологическую природу. Например, Альфред Норт Уайтхед, математический логик, чья работа помогла сформировать различные дисциплины, от экологии и биологии до психологии и физики, утверждает, что нам нужно перестать думать в терминах предметов и вместо этого думать в терминах длящихся процессов, то есть отношений.
Голоса философов – Мартина Бубера, Томаса Берри и, совсем недавно, Альбрехта, а также философа-эколога Дэвида Абрама – вписываются в это представление, согласно которому наука может дать нам неполную и вводящую в заблуждение объективацию того, что реально, а что нет, и что находится между этими двумя полюсами. Истину или то, что мы считаем нашей истинной повседневной реальностью, можно найти не только в предметах или даже в отдельных жизнях, но также в связях и отношениях между различными существами – то есть в реальности общения.
Давайте вернемся к Томасу Берри и его интерпретации общности, которую я впервые затронул в главе 2.
В 2000 году подруга Берри, Кэролайн Тобен, вдохновленная его идеями, основала то, что сейчас является Центром образования, развития воображения и изучения мира природы – организации в Северной Каролине, где детям и учителям помогают понять отношения человека и Земли.
В течение многих лет Кэролайн Тобен, содиректор Пегги Уэйлен-Левитт и нынешний персонал центра приглашали к себе бесчисленное количество детей и их семей, чтобы познакомить с миром природы, помочь глубже узнать его и – что еще важнее – побыть в нем. Берри, которого я встречал трижды за много лет до того, как он умер в девяносто пять лет, был мягким и нежным в общении человеком, который, казалось, всегда улыбается. Он производил глубокое впечатление на большинство знавших его людей. В течение десяти лет Кэролайн записывала свои разговоры с ним, исследуя то, что он называл «отношениями человека, земли и Бога». Она опубликовала его рассуждения в книге «Восстановление чувства священного». Однажды я связался с ней и попросил рассказать подробнее о том, как экотеолог Берри рассматривает связь между людьми и животными.
Она начала свой ответ с того, что поправила меня. «Прежде всего, Томас никогда не хотел, чтобы его называли “теологом”, поскольку он всегда стремился перенести нас в огромную вселенную духовного мышления сердца и сознания». Она сказала, что, когда он говорил об «общении», он использовал его как метафору погружения всех живых существ во взаимозависимые отношения – «общность субъектов, а не совокупность объектов». Кэролайн сказала, что однажды вечером за ужином она спросила Берри о его роли как теолога, на что он ответил, что он не теолог, а скорее историк культуры.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
