Если это охранник, уговариваю я себя, он просто пойдет дальше. Ему ни к чему таиться, он просто вышел посмотреть, все ли в порядке. Спросонья я соображаю довольно туго, во мне сейчас живет иррациональный, не поддающийся объяснению страх.
Человек по ту сторону ждет, пытаясь понять, не вызвал ли его неосторожный шаг ненужной реакции. Мне так страшно, что по спине течет холодный пот, подмышки футболки становятся мокрыми, ладони — влажными. Я касаюсь своего живота, думая, что в доме вряд ли найдется такое укромное место, куда я смогла бы залезть. Слишком неповоротливая и объемная, чтобы прятаться под кроватью или в шкафу.
Я все еще уговариваю себя, что это ошибка, наблюдая из-за щели в приоткрытой двери, как тень от головы проходящего мимо окна человека скользит по полу.
— Всех вырубил? — очень тихо спрашивает один голос, а второй отвечает:
— Да.
Я понимаю, что мне нужно что-то сделать, но ни одной идеи нет в голове. Я не героиня боевика, я беременная женщина, которая и в лучшие-то времени никогда не могла оказать сопротивление. Боже, почему они пришли за мной? Неужели ничего еще не закончилось?
Дальше я действую скорее на инстинктах, чем рационально. Прохожу в ту самую комнату, если окно уже распахнуто, значит, мне не придется делать никаких лишних звуков. Я смогу затеряться где-нибудь в кустах за домом, оттуда добраться до сторожки. Может, охрана просто уснула? У них должна быть, наверняка, какая-то тревожная кнопка, чтобы поднять шум.
Я подхожу к подоконнику, стараясь не издавать лишних звуков и очень боясь хрустнуть хоть одной косточкой.
С той стороны — ни звука, не вижу ни единой тени. Перекидываю ногу, за ней — вторую. Дом высокий, даже первый этаж почти в человеческий рост. Прыгать — страшно, чтобы не навредить своему сыну, но оставаться так еще хуже.
Господи, спаси и помоги, не отворачивайся сегодня от меня, я тебя умоляю. Не ради меня самой или Егора — ради ребенка, что толкается сейчас испуганно в моем животе, не ощущая защиты в своем домике.
Я никак не могу решиться, земля кажется так далеко от моих босых пяток, и я не знаю, как приземлиться ловко, чтобы не навредить. Я бы просидела так еще сколько угодно времени, но где-то легонько хлопает дверь, порыв ветра заставляет тюль прийти в движение, и я понимаю: они зашли в дом.
Прыгаю, полет такой короткий и быстрый, что я не успеваю даже вдохнуть. Опускаюсь на четвереньки, ударяясь коленями о тротуарную плитку и еще секунду пытаюсь прийти в себя, прислушиваясь к собственному телу.
Ребенок толкается недовольно, я выпрямляюсь, держась за стену. Все нормально, Ева, удачно приземлилась.
Стараясь не наступить ни на что, прячусь в кусты, переводя дыхание. Меня трясет всю мелкой дрожью, зубы начинают стучать. Воздуха катастрофически не хватает, все мои движения неуклюжие.
Я ползу на четвереньках, боясь задрать голову и увидеть чужую тень, все что в этот момент я испытываю — животный ужас и дикое желание выжить. Впереди маячит будка охраны, колени и ладони перепачканы в земле, глотку режет рвущийся наружу крик.
Подбираюсь к сторожке, дверь нараспашку, внутри пусто. Что, если запереться здесь?
— Мамочки, — я зажимаю себе рот рукой, и потихонько отползаю обратно, в кусты. В доме, уже не скрываясь, мелькает огонек фонарика. Они больше не прячутся!
Они найдут тебя быстро, шепчет внутренний голос, надо уходить. Стоит им только понять, что в доме никого, как эти люди бросятся за мной и перестанут скрываться окончательно.
Страх придает сил, и хоть ноги как ватные, я бегу. Рядом с задними воротами калитка, если нагнуться, меня не должны заметить. Расстояние кажется бесконечным, я несусь, придерживая живот двумя руками.
Вылетаю за забор, оглядываясь по сторонам. Вокруг никого, соседние дома тоже обесточены. Глухая ночь, где-то вдали ухает ночная птица, луна скрывается за облаками. Темно так, что я не вижу дальше вытянутой руки. Делаю несколько шагов и упираюсь в него.
Темный бок автомобиля. Сердце от испуга бьется уже в горле, я отшатываюсь, едва не падая. Но внутри никого.
Господи, это… шанс?
Я подхожу к водительскому сидению, не веря в то, что делаю, открываю ручку. Вспыхивает свет внутри авто, это старая иномарка, и главное — внутри торчит ключи. Не кнопка старт-стоп, как в дорогущих автомобилях Арслана или Егора.
Я сажусь, захлопываю дверь, завожу двигатель и нажимаю на газ. Педалей, к счастью всего две — я ездила за рулем всего два раза, я не знаю правил дорожного движения, но сейчас действуют совсем другие правила.
Правила выживания.
Я не знаю, как включить свет, слишком много незнакомых кнопок и датчиков, но ближний свет загорается сам, освещая часть дороги.
Машина разгоняется, меня потряхивает, когда я въезжаю на лежачий полицейский, но это не имеет значения. Главное, выбраться.
В зеркало заднего вида слепят фары: я понимаю, что за мной бросился кто-то в погоню. Страх, а главное, желание защитить сына, делает меня смелее. Я прибавляю скорость, и выскакиваю на дорогу, ведущую от поселка к трассе.
У меня совсем небольшая фора, если машина позади меня мощнее, чем эта развалюшка, они догонят меня совсем скоро. Судорожно цеплюясь за руль, вглядываясь в слабо освещенную дорогу перед собой. Прямо — выезд на трассу, слева — съезд. Думать некогда, я выворачиваю руль, заставляя машину вильнуть и съехать с дороги. Меня подбрасывает еще раз, я нажимаю слишком сильно на тормоз и автомобиль резко замирает, почти утыкаясь носом в густые кусты. Выключаю двигатель, надеясь, что они проедут и не успеют заметить мой автомобиль.
Так и выходит: еще секунд тридцать, и два мощных джипа проносятся по дороге за моей спиной. Я открываю дверь, ощущая как трясутся руки, и меня выворачивает прямо рядом с автомобилем.
Я дышу тяжело, сижу долго с закрытыми глазами, не знаю сколько: десять минут, час или даже два. Время здесь течет совсем иначе. А потом понимаю: нужно ехать, пока они не вернулись. В противоположную сторону — еще одна дорога, я завожу автомобиль, подбадривая себя. Если бы я не была беременной, если бы жизнь не угрожала моему сыну, я никогда не смогла бы себя так повести. Я не храбрая, я не супергероиня, я трус и плакса, но я не имею права сдаваться.
Уговаривая себя так, я поворачиваю, еду бог знает куда. Нужно добраться до города, до телефона, или хотя бы до трассы. Там много автомобилей, кто-нибудь обязательно должен помочь.
Встречный свет фар появляется так неожиданно, что я на секунду закрываю глаза руками, спасаясь от режущего луча.
Автомобиля два, они несутся на меня, заставляя нажать на тормоз: мне просто не объехать их никак.
Они останавливаются перекрывая дорогу, а я думаю, что так и не успела сказать Егору, как сильно я его люблю. Снова он улетел куда-то, и все посыпалось, как карточный домик.
Дверь одного из черных квадратных джипов распахивается, и я вижу сквозь слезы человека, похожего на Баринова. Наверное, так сходят с ума от страха и отчаянья, когда тебе мерещатся любимые люди.
