было всего двадцать пять… Может, тебе выбирать ухажеров по возрасту?
— Я сама разберусь, с кем мне спать! Отпусти.
— Мама, пожалуйста, пошли домой! — тянет ее обратно к воротам, но теща упирается. — Как мне все это надоело! Сколько можно?! Иди куда хочешь… — сдается Лиля и, расстроившись, бросает мать. Шагает во двор одна.
То есть это не первое выступление Риммы? Я стал свидетелем одного из.
Теща плетется в другую сторону.
Я, немного потоптавшись на месте, сажусь в машину.
Еду вдоль забора и вижу за углом притаившуюся тещу. Никуда она не собирается. Милостыню просить уж точно. Мозги Лильке выносит.
Глава 39
Три месяца спустя
Суворов
Как бы я назвал свое состояние? Откат? Бьющаяся в агонии вера? Подкрадывающаяся тигром депрессия?
Или все сразу?
Я продолжаю ухаживать за женой, но наши отношения не двигаются с мертвой точки. И ко всему я не понимаю логику Лильки. То она злится, кричит, что меня слишком много в ее жизни, и тогда я даю ей передышку, после которой жена снова недовольна и говорит, что я забиваю на нее болт…
Анна — психолог — поддерживает меня, но все равно голову не покидает мысль, что я что-то делаю не так. Что-то, что я даже психологу объяснить не могу.
Сегодня жена со мной снова не поладила. Даже в машину сесть не захотела, когда я заехал за ней на работу.
Я тоже, будто помутившись рассудком, не стал ее уговаривать и, придавив педаль в пол, сорвался и помчался к себе в квартиру.
Однако, остановившись возле подъезда, не смог заставить себя войти, зная, что в тех стенах мне станет только хуже.
Поехал в бокс.
Здесь есть мои сотрудники и клиенты, они хотя бы создают иллюзии, что в этом гребаном мире я не один.
Зайдя в кабинет, достаю из шкафа коньяк, бокал и приземляюсь в кресло.
Нажрусь сегодня, и похуй на все.
Я очень долго был образцово-показательным мужем, а теперь у меня выходной. Напьюсь вдрызг, чтобы забыть свое имя хотя бы этой проклятой ночью.
Я устал. Я тоже человек, и у меня есть чувства, душа, я не железный робот, о чем Лилька иногда забывает.
Залпом осушаю стакан и сразу наливаю новую порцию.
На часах начало одиннадцатого.
Сотрудники постепенно разбредаются по домам и не станут свидетелями моей попойки.
Переночую здесь, а завтра с новыми силами буду опять штурмовать неприступную крепость-жену, если, конечно, не сдохну от похмелья. У меня в шкафу алкоголя скопилось немало. Я уже и забыл, когда последний раз пил.
Стук в дверь заставляет меня опустить четвертый по счету бокал.
— Захар Олегович? — ко мне заглядывает Настя, новая мойщица. Работает здесь всего неделю. — Можно?
— Входи, — тяжело выдохнув, откидываюсь на спинку кресла. — Что у тебя случилось?
Худенькая блондинка юркает в кабинет и, прикрыв за собой дверь, крадется ближе к столу.
— Когда вы проходили по боксу, я заметила на вашем лице печаль, — с дрожью в голосе говорит она. — Я волновалась.
— С чего бы вдруг?
— Вы мой босс… поэтому мне не безразлично.
— Мм… — опустошаю недопитый бокал и со стуком ставлю его на стол.
— Зачем вы пьете?
— А тебе-то что? Явилась мне лекции читать о вреде алкоголя?
— Нет, — мотнув головой, Настя подходит близко к столу. — Я вижу, что у вас непростой период в жизни. Вам плохо. Знаете, а меня сегодня парень бросил… сказал, что я недостаточно красивая, и ему стыдно, что я работаю на мойке.
— Козлина какой. А он что, олигарх?
— Он подрабатывает в такси.
— Ну, тогда да… — ухмыляюсь. — Куда уж нам до его успехов.
Настя слегка улыбается.
— Захар Олегович, можно мне тоже выпить?
— Нехорошо, когда директор спаивает сотрудников. Если кто-то узнает, что я наливаю, тут очередь перед кабинетом выстроится.
— В боксе никого уже нет. Мы здесь одни.
— Ладно, возьми бокал в шкафу. Только у меня закусить нечем.
— Не нужно, спасибо, — Настя берет бокал и садится на второй стул.
Наливаю ей глоточек. Она быстро выпивает и морщится.
— Обжигает…
— А ты как хотела? Это тебе не шампанское.
— Захар Олегович, — она облокачивается на стол и немного подается ко мне, — вот вы вроде бы острите, но глаза у вас по-прежнему грустные. Вам тоже сейчас плохо?
— Мне заебись, — чтобы не продолжать разговор на эту тему наливаю нам по новой.
Она подхватывает бокал и ударяет им по моему.
— Жарко что-то… — снимает кофточку и остается сидеть только в топике на тонких лямках. — Уф… я выпила, и мне даже легче стало. Только в глазах чуть-чуть задвоилось, — хихикает.
— Бывает.
Повеселев и заметно осмелев, Настя встает и расхаживает по кабинету, рассматривая интерьер. Она была тут один раз, когда приехала на собеседование.
— С вами я работаю не так давно, но, признаться, не могу скрыть восхищение. Вы такой мужественный, сильный, богатый, взрослый, опытный. Вы умудряетесь держать ответственность за людей и вести грамотно бизнес. Вы очень умный, Захар Олегович. Мой Вадик по сравнению с вами глупый мальчишка. Щегол.
— Но ты же любишь этого щегла, раз так расстраиваешься.
Она встает рядом с моим креслом и склоняется так, чтобы показать пикантное декольте на топике.
— А если Вадик был только предлогом, чтобы сблизиться с вами? — сверкает глазами, пристально смотря на меня.
— Ты не давала поводов думать об этом.
— Я стеснялась. — Выхватив из моей руки бокал, отхлебывает коньяк, а потом садится мне на колени. — Захар Олегович… Захар… я могу вылечить твою печаль. Ты забудешь со мной обо всем…
Когда ее руки обвивают мою шею, а губы тянутся за поцелуем, я махом трезвею.
Ситуация удивительным образом повторяется.
Однажды я тоже не поладил с Лилькой и был морально истощен. Я пил. В кабинет вошла Ира и тоже предложила меня утешить.
А теперь то же самое пытается сделать Настя. Еще одна прошмандовка…
Мне становится мерзко.
Сейчас я даже себе не могу объяснить, почему в прошлый раз позволил Ирке мне отсосать. Это было скорее не ради удовлетворения похоти — ее и близко не было. Скорее это было любопытство, как далеко может зайти женщина.
Только далеко зашел я сам.
Теперь вот снова пью в кабинете один. И ко мне липнет еще одна шлюха.
Чтобы ни творила моя Лилька в клубе в компании Гордисанова, я не могу представить ее на месте таких вот Ир и Насть.
И сейчас я со всей отчетливостью осознаю другую глубину — насколько сильно я оскорбил изменой мою Лильку, мою чистую, светлую женщину, мою жену.
И я после этого еще
