— Так… кто вы такой все-таки?
— Как меня зовут — мое личное дело. Вам достаточно знать, что в прошлом я был адмиралом военно-морского флота США, — говорит Адмирал. — Впрочем, сейчас можно сказать, что я как рыба, которую вытащили из воды, — добавляет он уже с легкой улыбкой. — Современные течения в политике привели к тому, что мне пришлось уйти в отставку. Закон требовал, чтобы я смотрел в другую сторону, но я не захотел этого делать. И не буду. Никто из вас не попадет на разборку, пока я на вахте, — заканчивает он громким голосом, обращаясь к толпе.
Собравшиеся, включая ребят в военной форме, успевших уже стать частью маленькой армии Адмирала, аплодируют, и начальник широко улыбается, показывая набор превосходных, белых и абсолютно ровных, зубов. Это странно, потому что зубы сверкают, как новенькие, хотя все остальные части тела состарились и напоминают узловатые суки древнего дуба, покрытые жесткой, шероховатой корой.
— У нас здесь сложилось целое сообщество. Вскоре вы узнаете, по каким правилам оно существует, и научитесь жить по ним. Если вы им подчиняться не будете, столкнетесь с последствиями, как в любом обществе. Здесь у нас не демократия, а диктатура. Диктатор — я. Это вопрос необходимости. Единственный возможный строй, при котором мы можем сохранить в тайне ваше местопребывание, а вас самих — здоровыми и целыми, — говорит Адмирал, снова награждая слушателей своей блистательной улыбкой. — Мне нравится думать, что я великодушный диктатор, но у вас еще будет возможность судить об этом самостоятельно.
Закончив речь, Адмирал одновременно заканчивает осмотр лиц всех новичков. У всех создалось впечатление, что их просканировали, как продукты на кассе в супермаркете, и снабдили ярлыками с соответствующей ценой.
— Сегодня вы будете спать в кубрике для новичков. Завтра вам предстоит показать, на что вы способны, и по результатам теста каждый из вас будет откомандирован в соответствующий отряд, где и будет находиться постоянно. Пока же мне остается лишь поздравить вас с прибытием!
Адмирал делает паузу, чтобы убедиться, что его слова дошли до всех и вопросов нет, а затем возвращается в электромобиль и покидает место посадки, скрывшись в облаках красновато-коричневой пыли.
— Может, лучше, пока не поздно, вернуться в корзину? — спрашивает какой-то умник, насмешив парочку приятелей.
— Внимание, внимание! — кричит парень с мегафоном. — Мы проводим вас до самолета, в котором хранятся запасы. Там вы получите одежду, пайки и все, что нужно.
Ребята знакомятся, и выясняется, что обладателя громкоговорителя кличут Мегафоном, а водителя адмирала — Дживсом.
— Это далеко, — поясняет Мегафон. — Если кто-то не может идти пешком, прошу известить меня заранее. Тех, кому нужна вода, прошу поднять руку.
В ответ на призыв поднимается целый лес рук.
— Хорошо, вставайте сюда.
Рисе тоже нужна вода, и она встает в очередь вместе с другими. Ребята переговариваются, кто вслух, кто шепотом, но настроение определенно изменилось. Ни в лицах, ни в голосах уже нет той обреченности, которая была видна невооруженным взглядом на протяжении нескольких недель, проведенных в убежищах и в ангаре. Теперь ребята больше походят на школьников, оживленно общающихся друг с другом, стоя в очереди в столовой во время большой перемены.
Уходя, ребята видят, как списанный лайнер, доставивший их сюда, ставят на прикол. Риса набирает полную грудь воздуха и облегченно вздыхает. Вместе с воздухом улетучивается чудовищное давление, накопившееся в душе за почти уже месяц скитаний. Только теперь она может позволить себе такую роскошь, как надежда на лучшее.
29. Лев
За тысячу с лишним миль от Кладбища старых самолетов Лев движется к точке назначения, выбранной его товарищем, Сайресом Финчем. Они направляются в Джоплин, штат Миссури.
— В этом городе базируется «Джоплин Хай Иглс» — лучшая в штате женская баскетбольная команда, — говорит Сай.
— Да ты, я смотрю, много знаешь об этом месте.
— Я ничего о нем не знаю, — ворчит в ответ Сай, — это все он. Он знает или, вернее, знал. В общем, черт его разберет.
Продвигаться вперед им, как и раньше, трудно. Да, деньги у ребят есть — «сделка», которую провернул Лев в ломбарде, оказалась крайне удачной. Но годятся они лишь на покупку еды. Приобрести железнодорожные билеты ребята не могут, потому что нет ничего более подозрительного, чем подросток, пытающийся самостоятельно оплатить проезд наличными.
Отношения между Львом и Саем ничуть не изменились, за исключением одного, достаточно, впрочем, серьезного пункта. Они никогда не обсуждали этого, но, хотя СайФай продолжает играть роль лидера, вся ответственность теперь лежит на Льве. Думая об этом, мальчик испытывает одновременно и чувство вины, и какое-то скрытое наслаждение, понимая, что СайФаю без него не справиться: если раздвоение личности начнется снова, привести его в чувство сможет только Лев.
Когда до Джоплина остается каких-нибудь двадцать миль, у Сая снова начинаются конвульсии, да такие сильные, что даже идти ему становится трудно. Он уже не просто трясется, как в лихорадке, он корчится, как эпилептик, и дрожит, как больной малярией. Лев предлагает ему куртку, но Сай в негодовании отталкивает его:
— Мне не холодно! Дело не в климате! Дело в том, что творится в моей голове, а там полная неразбериха.
Что именно Сай должен сделать, попав в Джоплин, Льву неизвестно — а теперь вдобавок до него доходит, что и товарищ не имеет об этом ни малейшего представления. Чего бы там ни хотел этот парень, вернее, часть парня, его желания находятся за пределом понимания. Остается только надеяться, что он хочет сделать нечто созидательное, а не разрушительное… хотя Лев подозревает, что ничего хорошего от этого парня ждать не приходится. Скорее, наоборот — он хочет сделать что-то ужасное.
— Почему ты все еще со мной, Фрай? — спрашивает СайФай после одного из припадков. — Любой разумный чувак ушел бы давным-давно.
— А кто сказал, что я разумный?
— О нет. Ты разумен, Фрай. Настолько разумен, что мне иногда даже страшно становится. Нормален до ненормальности.
Лев не сразу находит что сказать. Он хочет ответить Саю искренне, а не сказать что-то такое, что помогло бы уйти от ответа.
— Я остаюсь, — говорит он наконец, — потому что кто-то должен стать свидетелем того, что произойдет в Джоплине. Кто-то должен понять, зачем ты туда стремишься. Что бы там ни случилось.
— Да уж, — соглашается СайФай, — свидетель мне нужен. Это точно.
— Ты сейчас похож на лосося, стремящегося вверх по течению, — говорит Лев. — Что-то сокрытое внутри толкает тебя к этой точке. А внутри меня заложено желание помочь тебе туда добраться.
— Лосось, говоришь? — с сомнением переспрашивает Сай. — Я как-то видел их на фотографии. Они прыгают вверх, когда надо преодолеть порог, верно? Но наверху поджидал медведь, и рыбы прыгали ему прямо в пасть. Под фотографией была подпись, они, наверное, считали ее забавной: «Путешествие за тысячу миль заканчивается порой очень, очень плохо».
