занятия расписываю на свое усмотрение. Только один пункт она попросила внести в учебный план - рекламный дизайн, это было очень важно для развития её дела.
Здесь существовали нюансы. В общем-то ничего невыполнимого для меня в этом не было, но всё-таки специалистом я не была, поэтому мы решили исходить из списка пожеланий самой Малисат. Плюс я внесла свои правки, которые были ею одобрены. Туда входили занятия каллиграфией - самые трудные, графика, основы композиции и другие.
Все эти предметы проходили и в других классах, но в рекламном дизайне они были основными.
По-моему Малисат была очень довольна моей деятельностью, поэтому, когда мы обговорили все тонкости, оставила всё на моё попечение и занялась своими делами.
Роуда была в восторге - я определила её преподавателем для самого младшего класса, и в тоже время она продолжит впоследствии заниматься со старшими. До мастерства, уровень которого удовлетворил бы меня, чтобы оставить её здесь вместо себя, было еще далеко.
При этой мысли я резко остановилась. Оставить вместо себя?..
Как-то раньше я пропускала эту мысль мимо своего сознания, само собой молча подразумевалось, что я останусь в Гордеро, как в самом прогрессивном и перспективном месте Синцерии.
Но, несмотря на это, моё сердце не чувствовало, что оно дома. Так я ощущала себя только в самые первые дни, когда встретила Лену-Малисат, а потом, чуть позже, впоследствии Наталью и Светлану.
Сначала они были для меня как, не знаю, как Родина. Вот так, чуть высокопарно мне ощущалось.
А потом я все-таки поняла, что здесь всё по-другому. И как ни крути, мы все чужие, также как и в той маршрутке.
Конечно, мы были связаны навсегда. Те пути, которые принесли нас сюда, в эту империю, были пересечены навечно. Те нити, которыми мы были связаны, были неразрывны.
Я не знала своих попутчиц до аварии на той Алтайской дороге, какими они были и насколько изменились. Но меня не отпускало чувство, что достаточно сильно.
Неужели так же и я перестала быть той Варей Бочкаревой?
- Госпожа, - неслышно подошла Роуда.
Я вздрогнула и обернулась к ней. Мы только что закончили обустраивать студию, которую готовили специально для меня - с правильным светом и удобным рабочим местом. Мольбертов было решено разместить здесь аж десять штук, так я могла работать над несколькими портретами одновременно.
Шоаран, жених Малисат, был так потрясен моим мастерством портретиста, что заказал мне сразу несколько портретов. Самой Малисат и их совместный. Их друзья и знакомые выстроились за ними в длинную очередь с заказами. В общем, я приготовилась долго и упорно работать. Покидать Гордеро было рано. Да и куда мне было направляться, я не знала. Мне отчаянно хотелось найти Илью. Но информации о нем было ноль.
- Госпожа, - снова позвала меня Роуда, увидев, что я снова улетела мыслями куда-то.
- Да, дорогая, - рассеянно ответила я ей.
- Хорошо мы поработали? - ей хотелось пообщаться.
Мы обошли помещение. Просторное и светлое, с белыми стенами и большими окнами, оно идеально подходило для работы. Всё находилось под рукой, и в тоже время не было ничего лишнего.
А я вдруг вспомнила с тоской свой милый класс на острове, с плетеными стенами и яркими подушками.
- Очень хорошо, Роуда, - похвалила я нас обеих, - здесь отлично будет работать. И когда мы одни, называй меня просто Тээле, ну что ты вот…
- Хорошо, Тээле, - лукаво произнесла Роуда, словно только и ждала этого, - раз вы меня удостоили чести быть вашей подругой, может, расскажете всё-таки, что с вами произошло с момента, как вас похитили? Вы уже сколько обещаете.
Конечно, мне было страшно исполнить обещание. А вдруг девушка сочтет меня сумасшедшей? И нужно было выбирать слова очень тщательно, чтобы не выдать моих попутчиц. Но, в конце концов, обещание нужно было выполнять.
- Ты попроси, пожалуйста, принести нам что-нибудь поесть… и, наверное, вина. Сейчас ни тебе, ни мне оно не помешает.
Роуда округлила глаза, сделавшись смешной, и пулей метнулась к двери.
- “Кажется, я её заинтриговала”, - усмехнулась я и отошла к небольшому мягкому диванчику.
Роуда вернулась быстро, неся поднос с фруктами и щербетом, а следом вошел слуга, с высоким графином и кубками.
Подруга моя смотрела на меня так жадно, что я рассмеялась, прямо с лепешкой во рту. В руке у меня был инжир и я махнула им на Роуду.
- Да не смотри так, а то я рассказывать не смогу.
Сделав несколько глотков очень сухого терпкого вина, я начала:
- Ты что-нибудь слышала о переселении душ?
В общем, оказалось, что Роуда слышала такую легенду. Их божества допускали и приветствовали такое переселение, чтобы принести пользу для мира, как-то так. Поэтому мне было проще объяснять.
- Ну и вот… я не вполне ридганда Тээле. Раньше я жила в другом теле и в другом мире. Была художницей, меня звали Варей. И в Синцерии я появилась в тот момент, когда бедняжку Тээле похитили, и, видимо, она погибла…Так я оказалась в её теле по воле ваших богов. Ну, теперь уже наших.
Взгляд Роуды я даже красками не смогла бы описать. Словами уж тем более - мастером слова я не являлась никогда. Поэтому я принялась за еду, дав девушке освоиться с шокирующей информацией.
Роуда взялась за виски и покачалась из стороны в сторону.
- Так вот оно что… - шепотом произнесла она, - так вот откуда ваше волшебное мастерство! Невероятно! Непостижимо!
Она вскочила и нервно зашагала по комнате. Я сидела спокойно, наблюдая за ней. Мне стало гораздо легче, после того, как я рассказала. Продолжить было бы уже легче, но нужно было дождаться, пока Роуда не примет, как говорили в моём мире, шок-контент.
Внезапно она остановилась, робко глядя на меня.
- А как же мне теперь вас называть? И обращаться?
Я укоризненно взглянула на неё.
- Вот скажи, с чего ты взяла, что что-то должно измениться? Это теперь моя жизнь, пусть я этого и не хотела, но приняла. Я - Тээле, дочь Храна Соула из Туаргосса. Ты хочешь знать всё остальное?
Волной любопытства девушку просто подкинуло ко мне и она
