такие классные!
Прижимаюсь к Саше и шепчу ему в шею, приобняв Дениса за плечи:
— Давайте будем счастливы?
— Давайте, — тихо отвечает он.
— Дениска, — касаюсь затылка сына. — И у нас есть еще одна новость.
— Какая? — спрашивает он с затаенной тревогой.
— Нас будет четверо, — присаживаюсь перед ним на корточки. — У тебя будет братик или сестричка.
Он округляет глаза. Смотрит на Сашу, затем на меня, вновь на Сашу и опять на меня. Прижимает ладошку ко рту и обескураженно бубнит:
— Вы братика или сестричку нам сейчас сделали?!
Эпилог
Мама вынудила нас с Сашей после получения свидетельства о заключении брака повенчаться в небольшой церквушке без лишних свидетелей. Я была немного удивлена ее настойчивой просьбой, потому что мы никогда не были особо религиозными. Да, крещеные, но в церковь заглядывали только по крупным праздникам.
— Лишним не будет перед ликом божьим пообещать друг друга любить, — заявила мама, и Саша решительно кивнул.
И да, была в тихом венчании светлая магия и неуловимое торжество любви и клятв в узком семейном кругу. Мама, конечно, расплакалась, а после твердо толкнула Сашу на беседу с батюшкой.
— Пусть поговорит, — сказала мама, заметив мой недоуменный взгляд.
— Покаяться в грехах? — уточнила я.
— Нет, поговорит, — упрямо повторила мама. — Батюшка по своей сути душевный лекарь. Психолог. В новую жизнь надо шагать с чистой и спокойной душой, и ему будет куда прийти и с кем поговорить, если опять начнет соблазнять бес.
— Бес? — хмыкнула тогда я.
— Да, — безапелляционно ответила мама. — Все наши ошибки от соблазнов.
— Не спорь, — папа тяжело вздохнул. — Этот батюшка адекватный и приятный в общении.
— Так тебя тоже к нему отправляли? — удивленно охнула. — А ты что натворил?
— Я с ним беседовал на тему, что твоя мама у меня одна единственная.
— Вот как?
— Да, и он потом маме сказал, что недоверие и подозрения в муже тоже от лукавого, — папа расплылся в довольной улыбке.
Говорил Саша с батюшкой долго. Около часа. Мы с Денисом успели полюбоваться всеми иконами, пообщались с церковной кошкой Мусей, послушали, как поют послушницы во внутреннем дворике церкви. Вышел Саша к нам спокойный и очень умиротворенный.
— У него диплом психолога, — сказал он, когда спустился к нам с крыльца. — У него не только семинария, но и высшее образование.
— Ого, — удивленно шепнула я.
— Приятный мужик, — Саша мягко улыбнулся.
— А я говорила, — мама одобрительно кивнула. — А то посмотрели на меня, как на дуру.
Да не было у нас свадьбы, однако вышли мы с территории церкви с тихим счастьем. Не восторженные и дикие, а уверенные друг в друге. И мы не склеили осколки нашего брака. Нет. Мы их измельчили и переплавили в новую вазу жизни, в которой важно не бояться друг друга. Мы не вернулись в прошлый брак, а вступили в новый и другими.
Измена Саши не была благом, но она стала импульсом, которая вытолкнула нас из болота недопонимания, недоговоренностей и неосознанного недоверия друг к другу. Мы были мужем и женой, но, по сути, не понимали этих ролей, а они сложные, многогранные и затрагивают наши личные комплексы.
Конечно, мама мне говорила, что в браке сложно, однако понять, что такое “сложно” можно лишь на личном опыте через свои и чужие ошибки. И разбежись мы с Сашей с концами, это тоже было возможным решением, как и вновь быть вместе. И лично меня удивляет, что в любви и в отношениях нет четкого дуализма “правильно и неправильно”.
Когда я объявила своим сотрудницам, что я вновь замужняя дама и накрыла в подсобном помещении склада стол, то все мои девочки выдохнули, всплакнули обняли и сказали, что рады за меня. После они налакались и поняли, что не просто так пью только одну минералочку и пошел второй круг поздравлений.
Когда к нам заглянул Саша, они взяли его в оборот и устроили ему сладкую жизнь с разговорами, какая я замечательная и как ему повезло. А еще всей толпой пообещали, что найдут его, если он посмеет обидеть меня. Чтобы пьяные угрозы прозвучали серьезно, Катя поделилась, что ее двоюродный брат только вышел из тюрьмы и что он отмороженный на всю голову.
— Я тебя понял, Екатерина, — ответил ей Саша и невозмутимо отправил в рот кусочек семги.
Да, мужчинам женщины могут простить их наглость один раз, но во второй… лучше не проверять.
— Я тут подумала, — пробубнила после угроз Кати Клава и исподлобья посмотрела, — парогенератор может быть отличным инструментом для пыток.
— Что? — у Саши поползли брови на лоб.
— Я так, просто рассуждаю, Александр. Кстати, надо этим открытием и со своим мужем поделиться, а то он чертову розетку на кухне чинит уже неделю! — подпирает лицо кулаком. — Неделю. А у вас с розетками все хорошо, Александр.
— Да, — Саша на секунду побледнел, задумался и торопливо добавил. — Все розетки в порядке. Я могу мастера вызвать вам.
— Не-а, — Клава качает головой. — Пусть сам ковыряется. Если завтра розетку не починит, я ему его лодку в лоскуты порежу маникюрными ножницами, а удочки… удочки запихаю в одно место.
К пятому месяцу я, наконец, увидела свой портрет. И мой муж талантлив, и не зря он каждый день брал частные уроки у забавного старичка с седыми усами. Он уловил мою задумчивость, легкую и романтичную отстраненность в ярком солнечном свете. Никакой пошлости в своей наготе я не увидела, лишь мягкую красоту женского тела. Понятное дело, что мы не стали тащить эту картину домой.
Мы ее повесили в мастерской, а затем Саша поставил на мольберт новый холст, накинул на меня прозрачную тряпку, и к восьмому месяцу моей беременности в нашей спальне появилась уютная картина меня красивой и с круглым животом.
Родила я девочку. Полину. Дениска был до глубины души впечатлен тем, что дети рождаются такими маленькими, беззащитными и милыми, а Саша удивил меня тем, что он сокращает свои рабочие дни до двух в неделю, за исключением важных встреч, которые он по большей части стал проводить онлайн и зачастую с Полиной на руках.
На некоторых дистанционных планерках он даже менял подгузник
