над его рукой. — В итоге в Стае оформилось некоторое противостояние между несмышленой молодежью, жаждавшей большего, и на эмоциях которой умело играли мои оппоненты, и консервативным крылом, выступающем за сохранение существующего порядка вещей.
— А как вас-то в консерваторы занесло? Вы на старуху как-то не очень похожи.
— Как по-твоему, сколько мне лет?.. Хотя можешь не отвечать, я все равно гораздо старше. Но дело даже не в возрасте, просто отец привил мне критический взгляд на вещи, и я стараюсь следовать его наставлениям, — девушка обрезала нить и критически осмотрела результат своих трудов, после чего принялась за следующий шов. — Я застряла костью в горле у новоявленных «революционеров», и рано или поздно они должны были попытаться убрать меня с дороги. И случай в «Вишневой аллее» подвернулся как нельзя кстати.
— Каким образом?
— Они решили раздуть из того случая скандал, желая выставить меня неспособной оперативно разрешить очередной острый кризис и обеспечить безопасность Стаи. Сделали все, чтобы информация о случившемся выплеснулась наружу, заставив меня крутиться как ошпаренная в тщетных попытках замять инцидент.
— Но так его же замяли, — недоуменно нахмурился Сергей. — То дело у нас забрали и спустили на тормозах.
— Если бы все делалось по уму, то ты должен был остаться крайне доволен таким поворотом, но нет же. Все провернули настолько грубо и топорно, что я могу расценивать это только как умышленную провокацию, — Оксана вопросительно взглянула на него. — Разве тебе понравилось, как с тобой обошлись?
— Нет, конечно, — он вспомнил и вычищенный без его ведома рабочий компьютер и вскрытую переписку, — но разве это можно было сделать иначе?
— Поверь, если бы делом с самого начала занимались настоящие специалисты, то у тебя не возникло бы ни малейших возражений, ты бы сам с готовностью все сделал, да еще и поблагодарил за оказанное доверие. Ну и внакладе бы не остался, — девушка усмехнулась. — А так ты оказался обиженным на весь белый свет и не раздумывая излил душу первому же встречному. Куда это годится?
Я, как могла, пыталась вернуть события под свой контроль, но информационные метастазы расползались во все стороны слишком быстро. А тут еще ты со своим прибором нарисовался, угрожая раскрыть наше существование всему миру. Дело запахло жареным, а я понятия не имела, что делать. Это чем-то напоминало бессмысленные усилия по загону отары овец в загон, в ограде которого кто-то постоянно проделывает новые дыры.
Кроме того, в этом противостоянии мне почти не на кого было опереться. Мои оппоненты провели весьма серьезную работу по овладению умами членов Стаи. Молодежь им откровенно симпатизировала, поскольку их замыслы представлялись юному поколению весьма привлекательными. Старики же в большинстве своем заняли выжидательную позицию, но даже среди них имелись сочувствующие этим революционерам. Кого-то подкупили, кого-то соблазнили открывающимися перспективами, а кого-то просто запугали.
В итоге я практически полностью лишилась надежных союзников. Несколько самых близких друзей не в счет. Самым мерзким в моем положении стало то, что я не знала, кому могу доверять, а кому нет. На лбу же у них не написано. Я балансировала на грани паники, пожалуй, впервые в жизни.
А потом, в один прекрасный день хороший знакомый подкинул мне неожиданную идею.
Глава 23
— …пусть теперь Фазиль эти упущения исправляет, — тряхнула головой Оксана, — в следующий раз будет действовать внимательней и расторопней. Да и мне пора уже завязывать с излишней сентиментальностью.
— Не серчай на него особо, — заступился за друга Гриша. — Сергей с ребятами занимались своим расследованием в полной тайне от всех, откуда Фазилю было об этом знать?
— В тайне, говоришь? Но почему тогда ты настолько хорошо осведомлен об их деятельности? Или ты тоже входишь в число «заговорщиков»?
— Было бы неплохо, конечно, но это исключено. Сергей всех их проверил на своем «нюхоскопе», чтобы убедиться, что они — люди, — Гриша покачал головой. — Мне в их «тайное общество» вход заказан.
— Так откуда же тогда информация? — поплавок дернулся совсем чуть-чуть, но Оксане и этого было достаточно.
— Я же говорю — слухи.
— И их источник зовется «Андрюха», верно?
— Что…? С чего ты взяла? — растерялся Гриша.
— Ты сам так сказал, — Оксана удивленно вскинула брови. — Забыл уже, что ли?
— Вот ведь засада…
— Кто он такой, откуда ему известно про изыскания Шелепова? — теперь, когда Хуварин оказался на крючке, настало время тянуть из него информацию, обстреливая его прямыми вопросами, от которых он не сможет увернуться.
— Мой старый знакомый, он один из тех, кто Сергея прикрывает.
— Но с чего вдруг твой знакомый решил поделиться столь интересными сведениями с тобой? — Оксана пристально посмотрела на Хуварина, который вдруг вспомнил о своей тарелке и упер в нее взгляд. — И это невзирая на настолько глубокую секретность, что даже Фазиль, имеющий уши чуть ли не в каждом кабинете, был не в курсе происходящего. Не думаю, что люди вашей профессии привыкли разбрасываться секретами направо и налево по любому поводу.
— Так… получилось… — когда здоровый мужик начинает мяться и мямлить как провинившийся школяр, жди неприятностей. — Мы давно с ним знакомы… еще с Чечни…
— Доверие — это, конечно, прекрасно, но все же, почему? — Оксана продолжала наседать, чувствуя, что наткнулась на что-то важное, хотя до конца ее подозрения еще не оформились. — С убитым охранником ты тоже был знаком?
— Нет.
— Значит личных мотивов для мести у тебя не имелось, и на твою помощь он вряд ли мог рассчитывать. Но все равно решил рассказать тебе все, включая подробное изложение версии Шелепова. Любой другой человек счел бы ее бредом и упомянул бы о ней разве что в качестве шутки, но твой Андрюха, как я погляжу, воспринял все крайне серьезно. С чего вдруг?
— Откуда мне знать?
— И почему он решил поделиться секретом столь поспешно, причем именно с тобой?
Хуварин молчал, опустив взгляд в тарелку и бесцельно катая по ней вилкой давно остывший стейк.
— Гриша, посмотри на меня.
— Что не так? — теперь он попытался сделать вид, будто все в полном порядке, и ничего не случилось.
— Этот твой знакомый… он знает?
— Знает что?
— Кто ты есть на самом деле.
Хуварин снова уткнулся взглядом в остатки ужина и, чтобы хоть как-то потянуть время, сунул последний кусок в рот и принялся медленно и вдумчиво его жевать. Он уже жалел, что вообще затеял весь этот разговор.
— Гриша? — напомнила Оксана о своем существовании.
— Язык мой — враг мой, — угрюмо буркнул тот в ответ. — Да, знает.
— И давно?
— Да уж лет двадцать почти.
— Почему же ты до сих пор
