жалких попыток удержаться в беспомощном теле.
Монстр подходил всё ближе, но в момент остановился. Словно кто-то свыше перехватил управление, Жук резкими, неживыми движениями повернулся ко мне. В глазах был разум. Отсутствующий до этого момента разум.
Будто привыкая к новому телу, монстр попробовал подвигать ногами и достаточно быстро приспособился. Наблюдая за этим, Бейн всё больше убеждался, что это уже не то существо, с которым он сражался буквально пятнадцать минут назад.
Уродливая голова Жука опустилась, обдав человека гнилым вперемешку с запахом горелой плоти запахом. Но всё, что ниже груди Бейн уже не чувствовал, так что выпустить свой обед парень тоже не смог, как бы этого не хотелось.
В отражении вмиг почерневших глаз монстра Владеющий увидел себя. Беспомощно лежащего и ждущего смерти, наблюдая за причиной своей смерти горящими тёмно-фиолетовым огнём глазами. От такого своего вида что-то внутри Бейна испуганно сжалось и глаза вновь стали обычными.
Монстр странно отдалился, внимательно осмотрев свою лапу. Со звуком разрываемой плоти острая лапа превратилась в ужасающие клешни, части которой уже при Бейне отпадали, падая на землю с противным хлюпающим звуком. Но в том, что осталось, появлялся маленький чёрный шарик размером ноготь.
Эта клешня незаметно для Бейна оказалась в его груди.
Боль в ещё чувствующейся части тела мигом умертвила человека, а монстр распался на части от невозможности долго поддерживать связь со своей Госпожой.
Её метка была поставлена.
8̶̱̠̍̐̈́̈́̚3̶͇̠̀̍ ̶̗̍͋͌́̃с̴̰̊̒м̸̪͇̳̪̏е̶̞͋̈́͝͝р̴̙͉̬̜̿̃̃т̶̨̐ь̸̴̴̷̸̼͉̲̝͖̤̲̯̬̯̂̄̓̐̋͗̋̔̕͠͠͝.̴̷̵̸̶̴̴̡̡̧̨̛͉͖̪͙͚̫̬̯̥̠̱̱̼̣͍̺͉̟̩̭̥͙̯̆̐̀̂̌̒̍͐̓̉͛̕͜͝
Глава 40
Крис и Юлия
Мысли плавно протекали в голове. Множество новой информации, требующей разбора. Один из таких — моя новая сила, или же Первое Пробуждение, как назвал её Отец. Он говорил, что эта сила заёмная и берётся у того паука, но вот вопрос, что именно я получаю помимо возросших характеристик?
Если думать, что это всё — становится как-то грустно. Но такое было сразу откинуто по крайней мере двумя причинами.
Первая из которых звучит как «Самое Опасное Пробуждение». Не могло оно быть таким опасным, если бы в конечном итоге я просто получил, хоть и нереальный, но обычный рост характеристик. Это было бы просто нелогично.
И вторая — остановка времени, или, если быть точным, то его замедление. В момент атаки Мишы, когда я только проснулся, его кулак уже двигался достаточно медленно, чтобы времени хватило на спасение. Дверь на этот момент не была открыта. Могу ли я списать полную остановку лишь на возросшие физические параметры тела?
Могу, но буду идиотом. В боях с Владеющими, которых физически я превосходил в пару раз точно, их атаки оставались такими же быстрыми, но телу этого времени хватало за глаза, чтобы, к примеру, разглядеть мельчайшие детали того же летящего кулака, посмотреть по сторонам, поковыряться в ухе и подобное. Но это можно списать на привыкший к скорости организм, время не замедлялось, просто восприятие было на совершенно другом уровне по сравнению с оппонентом.
Притом, повторюсь, противник никак не замедлялся. Значит ли это, что замедление времени и есть вторая полученная особенность режима «Бессилия», как его назвал опять же Отец. Вообще странное название, как тут замешано это слово непонятно.
У меня есть догадка, но она абсурдна до невозможного. Бессилие олицетворяет желание, и чем сильнее это желание, тем выше порог даруемой силы. Но в чём заключается моё желание? Почему именно я получил эту силу? Хотя, если быть точным, то силу получил не я, её получило это тело, которое по стечению обстоятельств в своё пользование получил я.
Что же засунул Бейн старший в своего сына?
За размышлениями не заметил, как дошёл до лазарета, в котором даже за закрытой дверью слышался топот множества ног. Людей пять там точно есть и все они пытаются вылечить разваливающееся на куски тело Мишани. Принятые препараты дали ему возможность перепрыгнуть ступень и стать на порядок сильнее.
Но за всё в этом мире приходится платить, и он отплатил своим развитием, вкупе с разрушающимся телом упомянутые делают поистине страшные вещи.
Крик парня резанул по ушам не хуже заведенной рядом болгарки, начинающей резать толстый металл. В голове всплыли крики, такие же, полные страха и обреченности. Крики детей, которых в отчаянных попытках я пытался спасти.
Я еле сдержался, чтобы не вырвать запертую дверь и не ворваться туда, истребляя всё живое. Такими были последствия моего пребывания там.
Однако становилось легче от осознания всего одного, затерявшегося среди сотен провалов, удачного возвращения, в котором дети остались живы. Плевать, что это была всего лишь иллюзия. Её реальность для меня была достаточной, чтобы прочувствовать все эмоции на себе.
Вдали, вычёркивая своими резкими шагами чёрные полосы на полу, приближался Алексей. Лицо исказилось от гнева. Нет, не на себя, на бездарного ублюдка, что даже с помощью «Абсолюта» не смог победить жалкого Познающего. Бугай превосходил его на целый ранг! Целый, мать его, ранг!
Каким нужно быть слабаков, чтобы не выиграть с таким перевесом в силе? Ещё и отец наорал, называя его бездарностью. И от этого немногословного мужчины услышать такие слова было сродни пожара в тропиках. Невозможно, и от этой невозможности становилось тошно.
Глаза Алексея уловили стоящего рядом с палатой меня и, не замедляя шага, он попытался оттолкнуть мою тушку. Но силы, хоть и пикового, но до сих пор Владеющего не хватало, чтобы хоть как-то навредить Познающему.
— Свали, ублюдок, — сорвал он дверь с петель и откинул в мою сторону.
Железка не выдержала и погнулась, влетев в моё тело, я же просто смотрел за происходящим представлением. По-другому я описать это не мог.
Алексей отшвыривал персонал, как отпугивает комаров в жару, и подошёл к корчащемуся в агонии Михаилу.
— Сдохни, — укол в шею моментально успокоил подрыгающегося ещё пару секунд парня.
На душе остался небольшой осадок от смерти одноклассника, но не такой, чтобы мчаться его спасать. По большому счёту он был больше не интересен. Я пришёл лишь для того, чтобы узнать, чем его накормили и зачем он на это согласился. Увиденное поставило точки, закрепив требующую подтверждения теорию, превратив её в достоверную.
Кинув на меня полный презрения взгляд, Алексей пошёл прочь, сгорая внутри от накопившегося за весь бой гнева. На его руках танцевали мелкие сжатые частицы пространства. Способность к управлению пространством передавалась по наследству независимо от полученной в результате Просветления способности.
И какой же шум поднялся, когда младший наследник пробудил идентичную с наследной способность, усиливая ту в несколько раз. Уже сейчас его мощь выходила за рамки обычного Владеющего. Уже сейчас он может создать небольшую чёрную дыру, которая будет действовать, пока источник ставшего главным наследником Алексея не опустеет.
Поистине пугающая сила, которая покажет ещё больше после Пробуждения. Однако до этого ещё далеко. И всё же, когда это произойдёт, мир получит способного стать вровень с сильнейшей пятеркой Просветленного. Безграничный потенциал, украшенный чистотой в девяносто восемь процентов решит многое. Этого не отнять, когда Аристократ вырастет, равных ему на Земле останется крайне мало.
* * *
Забрав переданную прямо перед боем ящерку из рук Криса и попрощавшись со всеми, решил поехать домой. Моих боёв больше не будет, а остальные бои мне не очень интересны. Я же уже встал во главе третей секции, выйдя в финал, так что следующее сражение будет предпоследним.
Лысый уже дожидался возле машины, в край укуриваясь целой пачкой сигарет, понимая и вспоминая, как я реагирую на это действо. Ненавижу курящих людей.
Пошло это из раннего детства, когда родители были ещё живы. Каждый день тошнотворный запах сигарет разгуливал по всей небольшой квартире. Мать с отцом тратили почти все деньги на алкоголь и сигареты. От сигаретного дыма слезились глаза, дети плакали, а моё желание покончить с этими тварями всё больше давало о себе знать.
Каждый чёртов день я забирал ещё годовалых детей и вёл на прогулку, чтобы не дышать этой мерзостью. Чтобы хоть как-то оградить их от таких, как они. И после Просветления я сделал своё, убил этих ублюдков. Но этот противный запах не выветривался. Он спрятался в стенах, перегар продолжал убивать глаза, и как бы я не старался, у меня не выходило убрать его.
Ночные слёзы лились сами
