— Кажется, что-то с вашей бабушкой. Меня просили не вмешиваться.
Макеев вышел в коридор. Дверь в комнату бабушки была заперта, видимо, задвинута чем-то изнутри. Лариса, все еще в свадебном платье, рыдая, молотила ее кулаками, крича:
— Мама! Мама, открой!
Рядом топтался Алеша. С кухни прибежала Марианна, сунула мужу напильник.
— Мама, отойди, — отодвинул Ларису Алеша.
Он склонился к замочной скважине и попытался отжать замок.
— Ах, я знаю, она покончила с собой, — выла Лара. — Говорила же, нельзя оставлять ее одну.
— Господи, Лариса Дмитриевна, что вы ерунду болтаете? — оборвала ее Марианна.
— Я знаю, я плохая дочь! — не унималась Лариса. — И плохая мать.
— Мама, ну побудь для разнообразия хорошей женой, иди к мужу, — увещевал ее Алеша, продолжая сражаться с замком.
Наконец язычок отскочил, дверь поддалась под плечом Алексея, но до конца не открылась.
— Лень, помоги! — попросил он.
Вдвоем братья навалились на дверь. Комод, придвинутый с внутренней стороны, скрипя по паркету, отъехал в сторону, и в комнату удалось войти. Все было перевернуто вверх дном — одеяло перекинуто через спинку стула, занавеска почти сорвана, в книжные полки почему-то засунуты мешки с крупами, сами же книги стопкой высились посреди комнаты. Валентина Васильевна, живая и здоровая, царственно возлежала на разгромленной постели.
— А, это вы? — подняла она седые брови.
— Мама, ты почему не открывала? — бросилась к ней Лара.
— Стану я дверь открывать, когда чужие по дому ходят, — дернула тощим плечом старуха. — Я слы-ышу, я все слышу. Бродят, вынюхивают…
— Мы так испугались, — всхлипнула Лариса.
— Чего вы испугались? — хмыкнула старуха. — Думали, я тут померла? Не дождетесь!
Марианна принялась устало наводить порядок.
— Валентина Васильевна, зачем вы серебряные ложки в муку засунули? — удивленно спросила она, снимая с полки пухлый пакет.
— Не трогай! — гаркнула старуха. — Пускай лежат, целее будут. Полный дом народа натащили… А кто за добром смотреть будет, а?
— Мамочка, ну нельзя же все так оставлять! Посмотри, что в комнате делается… — беспомощно протянула Лариса.
— А я говорю, не смейте трогать! — Валентина Васильевна подалась вперед и угрожающе затрясла костлявым кулаком.
— Ладно, — решительно заявил Алеша. — Я сейчас привезу Веру, она умеет с ней ладить.
— Веру? — быстро взглянула на него Марианна.
— Ну да, врача, — кивнул он. — Я потом объясню…
И он быстро вышел из комнаты.
* * *
Женщины суетились в комнате, пытаясь уговорить бабушку разобрать баррикады. Леонид вышел в гостиную. Лев Анатольевич, увидев его, вопросительно кивнул на бутылку водки. Леня присел к столу, чокнулся с новоявленным отчимом. В кармане завибрировал мобильный, и Макеев ответил на звонок.
— Мистер МакКей?
Вкрадчивый голос Гарднера, казалось, струился из трубки, опутывая его, сжимая горло тесным кольцом.
— Да. Добрый день, — охрипшим голосом выговорил Леонид.
— Я не вполне понимаю, мистер МакКей. Мне передали, что вы свяжетесь со мной и сообщите, когда прибудет замена. Удивительно, но до сих пор я не получил никаких сведений.
— Извините, мистер Гарднер, — торопливо заговорил Леня. — Возникли непредвиденные проблемы. Актер, которого вы утвердили, еще не дал согласия, но я уверен…
— Если не ошибаюсь, мистер МакКей, мы говорили о сроке в две недели. — Лене казалось, он слышал, как хищно клацнули зубы Акулы. — Прошло уже значительно больше. При таких обстоятельствах, я считаю, вы не можете протестовать против признания наших договоренностей недействительными.
— Но как же? Постойте, мистер Гарднер… — отчаянно попытался вклиниться в отточенные канцелярские обороты директора киностудии Макеев.
— Мой адвокат свяжется с вами по поводу выплаты неустойки. Всего доброго, — вежливо попрощался Гарднер.
В трубке раздались короткие гудки. Макеев отложил телефон и осоловело уставился на стол. Перед глазами плыло и подпрыгивало плохо отстиранное пятно на белой скатерти. Лев Анатольевич, понимающе глянув на Леню, придвинул рюмку. Почти не осознавая, что делает, Леонид осушил ее.
Хлопнула входная дверь, по коридору процокали быстрые каблуки, и в спальне бабки раздался ласковый голос Веры.
— Добрый день, Валентина Васильевна! Как вы чувствуете себя сегодня?
Следом за ней заговорил Алеша:
— Смотри, бабуленька, Вера пришла…
Леонид обессиленно откинулся на спинку дивана. Два этих голоса болью отдавались в висках, спазмами сжимали горло. Вот они, проклятые виновники его краха. Болтают, улыбаются, наверняка трахаются, не стесняясь никого. Смотрите все, как мы молоды, красивы, влюблены, как нам наплевать на всех вас, можете хоть сдохнуть под забором, это ни на секунду не омрачит нашего незамутненного счастья. Макеев почувствовал, как удушливая, темная волна поднимается в груди. Пошатываясь, он поднялся с дивана и двинулся на звуки голосов.
15
В коридоре никого не было. Вера, видимо, уже прошла в комнату Валентины Васильевны. Стены квартиры плыли и качались перед его глазами. Он пошатнулся, оперся рукой о выступ, ощутив ладонью шершавую штукатурку. Из кухни выглянула Марианна с сигаретой в руке. Леня поднял на нее глаза и оскалился в болезненной ухмылке.
— А-а, и ты здесь, мудрая и все понимающая жена?
— Что с тобой? Ты пьян? — нахмурилась Марианна.
— От радости, дорогая моя, исключительно от радости, — ерничал Макеев. — Как не хватить лишку, когда вместе собирается вся семья? Мы ведь все такие приятные, расположенные друг к другу люди! Так беззаветно любим друг друга! Даже историческая встреча экс-жены с будущей происходит в радостном волнении.
— О чем ты говоришь? Я не понимаю…
— Как? — воскликнул Леонид. — Ты разве не узнала нашу старую знакомую? Ну как же, ведь это Верочка! Помнишь, та самая, с неблагополучным папой, от которой мы с тобой спасали нашего любимого Алешу. Видишь, наш с тобой коварный план не сработал, они опять вместе. Любовь, понимаешь ли, над которой не властно время.
Макеев и сам не понимал, зачем говорит это. Было слишком больно, и казалось почему-то, что станет легче, если причинить боль кому-то другому. Как будто тяжесть, давившая изнутри его грудную клетку, прорвется наружу, лопнет, как мыльный пузырь, рассеется, если он поделится ею с кем-нибудь. С мстительной радостью он увидел, как дернулся яркий рот Марианны, как судорожно сжала она пальцы, ойкнула, обжегшись о забытую сигарету. А потом вдруг испуганно уставилась куда-то поверх его плеча. Леонид обернулся и увидел брата.
