— У подруги что-то случилось. Она ничего не объяснила, но, кажется, что-то страшное… Боже, только бы не с детьми! Всё, Олежек, ключи в тумбочке, я побежала.
В пути я перебрала все варианты возможной беды и, заскочив в Наткин подъезд, неслась по лестнице уже накрученная до предела.
Дверь мне открыла Ксюша, а я мысленно поблагодарила Всевышнего, что девочка жива и здорова.
— А где Петька? — спросила с замиранием сердца, снимая обувь.
— На улице гуляет.
Хвала небесам!
— А папа?
— Уехал. Мама в своей комнате, — девочка махнула рукой вглубь квартиры.
Только сейчас я заметила, что у Ксюши покрасневшие глаза. Значит, тоже плакала. Неужели что-то с Таткиными родителями?.. Со свекровью у Наташки отношения не сложились, вряд ли она стала бы по ней так убиваться, а свёкра давно нет в живых. Остаются родители…
Я толкнула дверь спальни, но подруга даже не повернулась на скрип. Двери, как и большинство предметов в этом доме, не отличались новизной.
Наташка тихо сидела на полу, уткнувшись лицом в полотенце. Я присела рядом и позвала. Распухшее лицо в обрамлении растрёпанных волос показалось на свет, и Татка вновь разразилась слезами.
— Наташенька, что случилось?
Она замотала головой и зарыдала ещё отчаяннее.
— Ну успокойся… пожалуйста… Наташ, — я обняла её и прижала к себе. — Иначе мне придётся скорую вызвать.
— Не надо, я сейчас… — громко всхлипнула она, уткнувшись мне в плечо, от чего оно сразу стало мокрым. Я выждала минуту, всхлипы почти стихли, но подруга продолжала молчать, не реагируя на мои вопросы.
— Да что ж такое… ну скажи хоть слово, — потеребила я её, чем спровоцировала очередной поток. — Наташ, кто? Мама, папа?
— Что? — Татка оторвалась от моего плеча и посмотрела безжизненными глазами.
— Кто-то умер?.. — с трудом выдавила я. — Заболел?
Она отрицательно мотнула головой и прошептала, снова утыкаясь в полотенце, которое впору было уже выжимать:
— Рит, у нас такое горе…
Мои версии закончились. Ну не по свекрови же она так убивается, в самом деле!
— Наташ, скажи толком, что случилось? Банк, что ли, ваш лопнул, и весь капитал накрылся?!
Она вдруг резко выпрямилась, скомкала полотенце и истерически выкрикнула:
— Вот именно! Лопнул! Как мыльный пузырь! Мы теперь нищие! Нищие, понимаешь?!
— Фух… — перевела я дух. — Ну слава богу! А то ты меня до смерти своим плачем напугала! Успокойся, не такой Толик дурак, чтобы складывать всё в одну…
— Да он нас бросил! Бросил, понимаешь?! Гад паршивый! — закричала она, перебивая, и опять залилась слезами.
Твою ж дивизию! Сказать, что новость меня разозлила — не сказать ничего. Только вот гнев мне хотелось обрушить совсем не на Толика. Наташка продолжала рыдать.
— Так, ну всё! Мне это надоело! Быстро в ванную! — я рывком подняла её с пола и буквально волоком потащила к двери.
После водных процедур и валокордина подруга немного успокоилась и смогла вразумительно ответить на мои вопросы.
История оказалась до предела банальной. Сволочь Толик, якобы отбывший в командировку, сегодня позвонил и сообщил, что у него есть другая и с Наташкой он разводится.
— И всё? И больше ничего?! И вот из-за этой ерунды ты устроила такой показательный рёв, что я решила, будто все твои близкие отправились к праотцам?! Типун мне на язык! Да пусть… — я набрала в грудь побольше воздуха и с чувством выдохнула: — ко всем чертям проваливает!
— Рита, а как же мы жить теперь будем?.. — судорожно всхлипнула Татка, подавляя очередной приступ.
— Хорошо будете жить! Намного лучше, чем с этим ублюдком! — повысила я голос.
— На что?.. — простонала она.
— Работу тебе найдём, у тебя же полгорода знакомых! Ну и этот мерзавец будет же, наверное, алименты платить.
— Ага, будет… копейки какие-нибудь…
— Ничего, вы привычные, прорвёмся! Давно надо было с этим подонком распрощаться! Ну ничего, он ещё пожалеет! — я сжала кулак, сожалея лишь об одном — что не могу немедленно от всей души врезать по омерзительной роже теперь уже бывшего мужа подруги.
— Знаешь, Рит, я его так ненавижу… — дрожа от гнева, прошептала Наташка, — так отомстить хочу… ты не представляешь!
— И думать не смей! Без тебя найдётся, кому его наказать. Бог, он, тоже, знаешь, не ерошка! А ты ещё встретишь хорошего человека, вот посмотришь! — убеждённо сказала я, обнимая её и гладя по волосам. Злость давно прошла, и теперь голова судорожно соображала, как выпутываться из этой непростой жизненной ситуации. За первое время я не переживала, у меня были деньги Виктора, которые теперь я знала куда употребить. А вот дальше…
В итоге я провела у Татки весь день. Увещевала, успокаивала, живописала прелести жизни без ублюдка-Толика. Кормила детей — ни Наташке, ни мне кусок в горло не лез. Разговаривала с Ксюшкой, которая, кстати говоря, не сильно опечалилась поступку папаши, а плакала от того, что жалела маму. Обрабатывала зелёнкой разбитые Петькины коленки и уехала только в восемь вечера, когда Наташка почти вернулась в своё нормальное состояние.
Глава 31. Благая «месть» и кошмарные кошмары
Домой я вошла измотанная и морально, и физически, ибо нет работы тяжелее, чем утешать кого-то в критической ситуации. Но едва ступила в прихожую, как Магистр изъявил желание прогуляться.
— Маг, иди сам погуляй. Так устала, с ног валюсь. И съесть бы чего-нибудь не мешало.
— Хорошо, — безропотно согласился кот.
Мне бы сразу насторожиться. Обычно он предпочитает совершать моцион в компании, да и в целом покладистостью не отличается. Но я лишь бросила ему вдогонку «Из парка ни шагу!» и без задней мысли пошла на кухню.
Обозрев пустую плиту и открыв холодильник, крикнула:
— Олег, ты ел?
— Конечно, разве тебя дождёшься, — ответил он, возникая на пороге.
— Ну тогда просто посиди со мной.
— Кофе сваришь, и я весь твой.
Я со вздохом достала джезву и начала колдовать. Маленькая жертва в угоду приятному обществу.
— Галке с Сашкой не звонил?
— Звонил. Они там то ли перестановку затеяли, то ли мебель какую-то купили, толком не понял. В общем, заняты, — он присел к столу, пододвинул пепельницу, достал сигареты. — Будешь?
— Не, обкурилась за день, во, — я провела по шее ребром ладони.
— Что там стряслось-то?
— Да ничего, подружку муж бросил.
Пока варился кофе и готовился нехитрый ужин, я успела рассказать подробности, заодно припомнив прежние паскудства Толика, и к моменту, когда ставила перед Олегом чашку, уже снова распалилась до невозможности.
