- Обед?
- Котлеты, - охотно пояснил шеф. - Мама жарила из мошкары вкуснейшие котлетки...
Вот почему дети в Африке не доедают. Я бы тоже не стала...
Т'чала, достав из-за уха толстую желтую самокрутину, затянулся. Я точно помню: кроме шорт, выданных Ванькой, у ягуара не было ничего. Тогда откуда самокрутка?
- Вам только мошкара не нравится, или всё вообще? - спросила я наставника, уклоняясь от клубов дыма - гнус они, между прочим, прогнали мгновенно.
- Пусто здесь как-то, - шеф пощелкал пальцами. - Как в квартире интеллигентного пьяницы: чистенько, но бедненько...
- Чистенько? - удивилась я. - Мошка, знаете ли, не в хлорке заводится.
- Это он в смысле силы, - пояснила Гамаюн. - Энергии здесь - шаром покати. Как в выметенном бетонном погребе.
- А Ванька как же? Откуда для Пушка энергию берет?
- Его Алатырь питает, - с некоторой долей зависти хмыкнула ворона. Перо у неё на спинке потускнело, а суставы явственно поскрипывали.
Вечерело. Солнце здесь было крошечное, как бенгальский огонёк, и так же плевалось искрами. Оно потухло, даже не садясь за горизонт и сразу сделались сумерки. А на небосводе зажглась звезда. Сияла она тускло и багрово, как уголёк в тёмной печи.
- Что это? - спросила я, указывая на новое зрелище. - Звезда Венера? Или, может быть, Марс?
- Во-первых, Венера не звезда, а планета, - рассеянно поправил учитель. - А во-вторых, это вулкан. Килиманджаро.
- Он же за три тыщи километров!
- Это ж Навь, - буркнул Ванька, направляя Пушка к красному угольку. - Свои законы пространства и времени.
Как ни хотелось шефу побыстрей добраться до вулкана, на ночлег остановиться пришлось. Просто в какой-то момент, посмотрев на спину Пушка, я увидела под кожей гигантский серый позвонок и взвизгнула от неожиданности. Ванька вскинул голову и замотал кудрями, как лошадь гривой.
- Спишь на ходу, - беззлобно попенял ему наставник. Ванька покаянно вздохнул.
- Жрать хочется, - намекнула я. - И переночевать негде.
- Да, червячка заморить не помешает, - вякнула в ответ ворона. - И отдохнуть... Приоткрыв один глаз, она роскошно зевнула. Я уставилась на птицу с ненавистью.
С тех самых пор, как мы оказались в Африке, эта железная гангрена только и делает, что жрет да спит... И она еще смеет заикаться о кормежке!
- Ладно, командую привал, - шеф и сам давно бы с ног свалился, если б не сидел. - Только выберем местечко посуше.
Пустыня давно кончилась и Пушок брел по самое брюхо в каких-то тростниках. Гамаюн авторитетно заявила, что это бамбук, я спорить не стала.
Из травы поднимались влажные миазмы, тучи откормленных мух и каких-то еще крылатых тварей, похожих на летучих мышей, но с зубами. Пушок щелкал крылатых ящериц, как семечки.
- Вон там пойдет? - Ванька указал на рощицу, черный, будто вырезанный из бумаги силуэт которой виднелся впереди.
- Ты с ума сошел! - возмутился шеф. - Это ж араукарии. Там пауков больше, чем листьев. Плотоядных, между прочим.
- А мне откуда знать? - огрызнулся напарник. - Вы тут у себя дома - вы и выбирайте.
Было заметно, что Ванька на последнем издыхании - несмотря на поддержку Алатыря, питание Пушка забирало все его силы. Зря, наверное, мы решили путешествовать на динозавре... А может, и не зря.
Африканская Навь отличалась от нашей так же, как реальный дом с привидениями от детской комнаты ужасов.
Тут была высокая трава с острой, как скальпель, режущей кромкой. В траве водились кровососучие летучие мыши и саблезубые тигры, которые охотились на кровососучих летучих мышей.
Тут были гигантские ленивцы, которые охотились на саблезубых тигров, которые охотились на кровососучих летучих мышей.
Тут были маленькие черные человечки, которые охотились на гигантских ленивцев, которые охотились на саблезубых тигров, которые охотились на кровососучих летучих мышей...
Я уже молчу о толстых, с ногу Пушка, змеях с лапками в крошечных лаковых башмачках и мохнатых пауках с длинными волосатыми конечностями, из которых росли пятипалые ладошки.
Если б мы двигались через эти джунгли пешком, а не на спине тираннозавра, остались бы от нас рожки да ножки. А еще несколько железный перьев и красивый ягуарий хвост.
Когда Базиль наконец-то нашел хорошее место и мы смогли, со стонами и охами, сползти с твердокаменной спины Пушка, уже окончательно стемнело.
Небо усыпали звезды - громадные, будто кубики льда из морозилки. От них исходил холодный и весьма колючий на ощупь свет. Лумумба посоветовал, без острой необходимости, под него не подставляться...
Но ярче всех, тяжелым багровым оком, тлело над горизонтом жерло Килиманджаро. Мы успели заметно к нему приблизиться и почти чувствовали исходящий от вулкана жар.
Спустившись с Пушка, я тут же обожглась в каком-то плюще, наступила на говорящую змею, которая обругала меня последними словами, и была укушена за палец зверьком, больше всего похожим на обычную мышь.
- Фух, как же тут всего много... - пробормотала я, слизывая выступившие на пальце капельки крови. - Зона по сравнению с этим местом - заповедник добра. Тишина, покой и воля...
- Что это? - строго спросил Ванька, дергая мою руку к себе. - Кто тебя укусил? На землю ничего не упало?
- Откуда я знаю? - я так устала, что даже спорить не хотелось. - Там, в дупле, мышка живет...
- В каком дупле? Зачем ты туда полезла?
- За ягодками. Красненькими такими. Я думала - земляника.
- Какая в Африке земляника? - Ванька перевязал мне палец не очень чистым носовым платком. - Запомни: ничего в рот не тащить. В туалет не ходить. Не плевать. Не кричать...
- Дышать-то хоть можно?
- Можно, - великодушно разрешил напарник. - Но только через раз.
- Но зачем такие строгости?
- Сказки помнишь? Напьешься из копытца - в козленочка, ягод поешь - в зайчика... А водицы из местной реки зачерпнешь - память потеряешь.
- Дак то ж в сказках...
- Сказка - ложь. А в ней - руководство, как себя в Нави вести. Понимать надо.
Таким строгим я Ваньку еще не видела.
- Можешь с ней попрощаться, - мстительно каркнула ворона. - Чтобы эта пигалица - и ничего не съела? Наверняка что-нибудь слопает.
- На себя посмотри. Падали обожралась до икоты, а всё туда же...
- Всяк питается по способностям, - назидательно каркнула Гамаюн.
- А вот мы сейчас костер разведем, подвесим тебя над огнем и проверим, из чего ты внутри, под железными перьями...
- Но-но! Гамаюн - птица уникальная. Подлежит занесению в Красную книгу.
