– Я чо, мент? – огрызнулся Нестеров. – Откуда я знаю? Я просто… ну… говорю что думаю.
– Но его же все равно уволят? – зачем-то спросил я.
– Ну и что? Бабки-то при нем. Уволят по собственному. Но проблема не в этом. – Нестеров сделался совсем серьезным. – Крыса среди нас, чуваки. Надо вычислять. Керимов с кем последнее время в основном общался? С Евдокимовым, да, Сань? – Мне почему-то показалось, что Нестеров заискивает. – Они все по боулингам ездили, туда-сюда, выпивка-закуска.
– И чо? – Я не понимал хода его мысли. – Евдокимов – первый кандидат на пост руководителя. У него лучшие показатели в департаменте.
– Отдел Керимова, – многозначительно поднял палец Нестеров, – в последнее время попер, вы же цифры знаете!
– А может, Захарова? – предположил Загорецкий.
– Неа. Захарова ни за что не решится на такое. К тому же она беременная, – Нестеров перешел на шепот, – просто не видно еще. Сама сказала на прошлой неделе. Евдокимов это, чуваки! Больше некому.
– А может, ты и прав, – посмотрел в потолок Загорецкий. – Впрочем, любой из нас мог…
– Ты спятил, что ли? – вылупился на него Старостин.
– Исходя из принципов общевойсковой разведки, реальная ситуация, – закивал Нестеров. – Ты прав.
– Что значит прав? – набычился я.
– Шучу, шучу! – Он похлопал меня по плечу. – Расслабься!
– Ладно, расходимся! – Загорецкий облизнул губы. – Кругом враги. Никому не доверять! Договорились черт знает до чего.
– Я рассчитаюсь, – предложил Старостин. – Все равно горячее жду.
– Суку эту я все равно вычислю! – Нестеров многозначительно улыбнулся. – Неужели Керимов в самом деле тому парню бабок не отдал?
– Какая теперь разница? – пожал плечами Загорецкий.
Мы вышли из бара, попрощались и расселись по машинам. Молчало радио, я не включил кондиционер. Я курил одну за другой, перебирая в памяти сегодняшние события. Я не мог поверить, что этим гребаным «кротом» был один из нас. Вспоминая поведение каждого в последние месяцы, я не находил ничего подозрительного.
– Может, тебе, кретину, следует быть наблюдательнее? – говорил я сам с собой.
– А зачем? Я же не хочу получить это чертово кресло!
– А работу потерять хочешь?
– Наблюдай за ними. Будь настороже.
Я и сам не заметил, как оказался на парковке перед собственным домом. Звонок мобильного поймал меня уже в дверях квартиры.
– Сань, – раздался в трубке трескучий голос Нестерова. – Ты это… будь со Старостиным поаккуратнее на всякий случай.
– Почему?
– Керимов в последнее время больше всего не с Евдокимовым, а со Старостиным терся. Делайте выводы.
– Да брось ты! – выдохнул я, чувствуя, как пересыхает в горле. – Он же может…
– Все, не по телефону. Давай до завтра.
Вторым выстрелом в мою голову стала пришедшая от Загорецкого эсэмэска:
«А ты близко дружил с Керимовым? Не знал)))». И смайлик.
«Кто тебе сказал? Я с ним вообще не общался», – отправил я в ответ.
«Разведчег! Будущий начальнег!»
«Ты поверил?»
«^oo^ Batmen is testing you!»
Я не стал ему отвечать. Войдя в квартиру, я сел на банкетку, достал сигарету и зачем-то начал разминать ее в руках. Я думал о том, что мы уже никогда не станем прежними и что я не завидую тем, кто после первого января останется менеджером. А еще больше – тому, кто выиграет эту гонку. Нашей команды больше не было.
Это утверждение станет реальностью через четыре дня, когда я встречусь с Загорецким в прокуренном кафе в районе метро «Новокузнецкая» и он расскажет, что накануне у него в гостях был Керимов, который в течение часа выпил бутылку водки и «совершенно безучастным тоном», «так, будто это произошло не с ним», поведал Загорецкому историю о том, что в «Дом игрушки» было направлено анонимное письмо на имя генерального директора. В письме были точные суммы, которые наша компания выделяла на маркетинговые акции в магазинах сети и которые «видимо, были похищены благодаря сговору» между сотрудниками нашей компании и «Дома игрушки». В результате краткого служебного расследования руководство сети приняло решение уволить начальника отдела маркетинга, а отношения с нами разорвать. Еще Керимов признался, что так же, как остальные, сам хотел побороться за кресло руководителя.
Постепенно все происходящие вокруг события перестали меня интересовать. Напряжение последних месяцев, ощущение всеобщего бардака, ежедневное наблюдение за снующими группами торговых представителей с пустыми глазами, отчаянная карьерная гонка вогнали меня в устойчивую апатию. Дома я, казалось, появлялся только для того, чтобы поздороваться или попрощаться с женой, или оставить денег, или отвезти ее в магазин бытовой техники (мы почти закончили ремонт). Иногда я находил себя в компании наших «общих» друзей, удивленно таращил глаза, не понимая, что я тут делаю, и снова проваливался в анабиоз. Моя настоящая жизнь была связана теперь с другим человеком.
Я встречался с Аней практически каждый день и только благодаря этим встречам пережил тот октябрь. Мы гуляли по московским переулкам, засиживались допоздна в маленьких кафе с мягкими шторами, ходили в кино, музеи (вы не поверите, оказалось, что они существуют и туда все еще пускают менеджеров среднего звена).
Мы могли часами слушать друг друга, и каждый раз я поражался тому, как можно практически ежедневно видеться с человеком и всегда находить новую тему для разговора. Или за всю эту жизнь мы просто не нашли повода выговориться? Оказалось, мы любим одни и те же книги, фильмы, музыку. Откуда-то из глубины моего сознания всплывали имена литературных героев, сюжеты, фамилии актеров, какие-то занимательные факты и истории. То, что я, казалось, давно забыл, а может, берег до поры?
Та часть суток, которую я проводил на работе или дома, тянулась бесконечно, время, проведенное с Аней, укладывалось минут в пять. Хотя, понятно, с ней я находился много дольше, чем на работе или в домашнем заточении.
Именно заточении. Со временем я начал придумывать поводы, чтобы слинять в один из выходных. Вечеринка у друга, встреча по работе, день рождения папиной подруги. День рождения бабушки папиной подруги. В ответ на вопрос, где меня опять носило до двух ночи, я мог бы написать повесть. Я мог бы стать королем авторов женских романов, а стал королем врунов. Хотя – о какой правде или лжи можно говорить, когда тебя не интересует ничего, кроме еще одного часа, проведенного с ней? Касание пальцев, звук льда, ударяющегося о стенку бокала, ее улыбка, ее глаза, ее… все…
Со временем обнаружилось, что помимо совпадающих биоритмов, привычки ложиться спать под утро, практически полного отсутствия друзей, даже предпочтения в еде у нас были одинаковые. Удивительно, как мы могли быть такими похожими и не встретиться раньше?
