Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
— Нельзя Надю, — сказал Грибов.
Крыгин поднялся с колен, небрежно стряхивая снег. Подошёл, помог Грибову справиться с дрожью. Зубы клацали. Ещё несколько минут — и холод окончательно возьмёт верх.
— Ничего сложного, Артём, дорогой, — ворковал Грибов, заливая патоку фраз в уши. — Один крепкий удар, а потом как по маслу пойдёт. Вы справитесь.
Сил сопротивляться не было.
— Я хочу согреться, — прошептал Грибов. Ноги подкосились, и он едва не упал. — И домой хочу, к любимому человеку…
— Поедем. Обязательно поедем.
Приблудная ведьма снова задрала лицо к небу и взвыла. Щеки у неё были исцарапаны, лоб разбит, под левым глазом багровел синяк. Укрытые снегом деревья подхватили её вой и разнесли глубоко по лесу.
— Она же человек… — Грибов сделал ещё один нетвёрдый шаг.
— …убьёт Надю и не поморщится. Дочь вашу заодно. Потом и вас.
Грибов замахнулся. Сутулый с готовностью вдавил голову ведьмы в снег, обнажая шею с остро проступающими позвонками.
— Бейте же, ну! — вскричал Крыгин.
И Грибов ударил, насколько хватало сил. Бил как будто не он, а другой человек, тёмный и страшный, рванувшийся из глубин замерзающего тела и взявший над ним контроль. В один миг перед глазами встал образ улыбающейся, милой Нади. Она одобряла. Она бы и сама рада была отомстить приблудной ведьме за смерть мамы. Как же хорошо, что можно доверить Грибову. Как хорошо, что он решает такие вопросы!
А потом ведьма закричала. Топор в некрепких руках скользнул по позвонкам, распорол кожу и впился в плечо. По снегу расплескалась чёрная от ночи кровь.
— Твою мать, Артём! — взвизгнул Крыгин, рванулся, перехватил топорище, с хрустом выдернул лезвие из плеча и ударил хлёстко, умело поперёк шеи.
Женский крик оборвался, и сразу стало невероятно тихо.
Грибов стоял, вытаращившись на обмякшее под сутулым тело, распластанное по снегу. Всюду была кровь. Одна рука женщины слабо подрагивала, будто искала что-то, да всё никак не могла найти. Голова неестественно вывернулась, Грибов видел выпяченный белый глаз, распухшие губы, распоротый лоб.
— Вот так делают настоящие мужики, — проворчал Крыгин, вытаскивая топор.
Он замахнулся ещё раз, с силой опустил лезвие аккурат в треугольную дыру между позвонками, и потом в два или три удара полностью отделил голову от шеи.
Силы оставили Грибова и он понял, что медленно оседает в снег. Ноги уже не чувствовались. Ветер забился в уши, в ноздри, лез в глаза. Как же хотелось снова увидеть образ Наденьки! Но вместо неё, любимой, он увидел перед собой окровавленное лицо Крыгина.
— Я ничего не понимаю, — пробормотал Грибов. — Зачем всё это?
— Вам и не нужно, я же говорил. Ваше дело маленькое. Служить и обожать. Как все делают. Как я делаю. Только любовь в этом мире важна, а остальное не важно.
Слова таяли на морозном воздухе, превращаясь в бессмыслицу. Грибов увидел, как сутулый поднимает и перекидывает через плечо обезглавленное обнажённое тело. Хватает голову за волосы. Лицо сутулого тоже всё было в каплях крови. Взгляд — безумный.
— Я не хочу, — выдавил Грибов. — Я не хочу быть такими, как вы.
— Ты уже среди нас, — ответил Крыгин. Он брал жменями снег и счищал кровь с лезвия топора. — Ты такой же, как мы. Коктейль «Молотова», помнишь? Расплескал добро, не оставил ни капли.
3.
Однажды Крыгин приехал домой на два часа раньше, чем обещал, и застал Оксану с любовником.
Это случилось в девяносто девятом. Как раз перед миллениумом, который все вокруг праздновали, как сумасшедшие. В конец света верили многие, но лично для Крыгина конец света наступил в тот момент, когда он зашел в комнату и увидел чью-то голую задницу между Оксаниных раздвинутых ног.
Парень навалился на его жену сверху и ритмично вдавливал её в кровать.
Оксанины стоны смешивались со скрипом пружин, звонкими шлепками обнаженной вспотевшей кожи и хрипами.
Крыгин простоял в дверях, разглядывая парня. Широкая спина, большие плечи, мускулы. Капельки пота стекают по позвоночнику к копчику. На правой лодыжке татуировка в форме змеи. Волосы короткие и чёрные.
Крыгин не мог понять, кто он и откуда взялся в поселке. Красавцы в Шишково были на пересчет. Догадывался, чьи это проделки, но пока ещё не верил.
В какой-то момент Оксана взвизгнула на изломе, вытянула напряженные ноги. Парень задвигался ритмичнее, усиливая шлепки. Ещё немного времени, и кто-то из них наверняка кончит. А, может, доберутся до финиша одновременно. У Крыгина несколько раз получалось так с Оксаной. Где-то он читал, что это высшая точка обоюдного удовольствия.
Крыгин вышел в коридор, а оттуда в гостиную. Застыл перед картинной галерей, которая протянулась на свободной стене над камином. Двадцать две картины. Из них семнадцать нарисованы, а остальные — фотографии. Портреты. Женская линия Оксаниных родственников, с тысяча шестьсот девяносто первого года. Сорок четыре пары глаз, не отрываясь, смотрели на мужа своей родственницы. Молчаливо осуждали. Он чувствовал это осуждение. Чувствовал стыд из-за того, что не может перед ними оправдаться.
Потом Крыгин подошел к продолговатому столу — дешевой поделке, купленной на рынке под Питером, но выглядевшему, впрочем, будто был королевских кровей, из настоящего дерева и с кривыми ножками. Нащупал пальцами столовые приборы. Они всегда лежали в одном и том же месте, дожидаясь хозяев к ужину. Выбрал продолговатый нож с зубчиками, для резки хлеба. Оксанина прихоть — резать хлеб отдельным ножом.
Вернулся в комнату, подошел сзади к парню и всадил ему нож в шею, чуть ниже затылка.
Парень все ещё двигался, когда лезвие проткнуло кожу и погрузилось в плоть. Кровь устремилась между лопаток вниз. Крыгин выдернул нож под углом, стараясь резать, словно пилой и всадил его снова, что есть силы. Нож ударился о что-то твердое, видимо о кость.
Парень взвыл, начал оборачиваться. Следующий удар пришелся на ключицу. Крыгин свободной рукой взял парня за нижнюю челюсть, мимолетом отметив, что парень-то, сука, красив, а потом воткнул нож ему в глаз и провернул.
Глаз лопнул, из него потекла по щеке желтоватая жидкость, вперемешку с кровью. Парень схватился руками за руку Крыгина, но в хватке уже не чувствовалось силы. Крыгин заскрипел зубами от натуги, вдавливая нож глубже и глубже, пока парень не обмяк, руки его не обвисли, он не сделался безвольным, словно набитая опилками кукла.
Если бы можно было выпотрошить его, набить опилками и действительно поставить где-нибудь в углу, чтобы красовался накачанным торсом, «шашечками» на животе, будто трофейное животное… Впрочем…
Крыгин взял парня подмышки и стащил с кровати, не обращая внимания на хлеставшую из ран кровь и на то, что руки стали красными и скользкими. Повернулся к Оксане.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
