— Глупая отговорка, — вмешался Ульрих. — Лилит вы технически тоже убивать не планируете. Тело же не пострадает, если его займет Гвенда. Да и жизнь Тео Мортимера вы не отнимали. Только превратили в убийцу, лишив будущего.
Дарлин закатил глаза. А в следующий миг мы полетели. Опять.
— Ох…
Коленям снова пришлось несладко. Но в целом я приземлилась без серьезных последствий. На диван. По крайней мере, лицом и животом. Упомянутые колени проехались по ковру. Моё тело основатель предпочитал не калечить. А вот об Ульрихе он и не подумал позаботиться. Тот рухнул на пол плашмя и сильно ударился судя по сорвавшемуся с губ стону. По ковру под кресло покатился черный шарик — материнский подарок, которому полагалось нас защищать.
Я вскочила, готовая кинуться… нет, не на помощь полуведьмаку. Он жив. За Дарлином, хотя и понимала, что затея обречена на провал. И не ошиблась. Всего четыре шага, и последовал новый полёт. И снова на диван.
— Ненавижу, — пропыхтела я. На грудь будто груду камней положили. Не то, что встать, дышать едва получается.
Шем, то бишь, Дарлин победно улыбнулся и зашагал к двери, одной рукой придерживая спящего Брайса.
— Стой, — выдохнула я с трудом. В голове мелькнула очередная безумная идея. Та самая, что я недавно озвучила ордену. — Дарлин! Скажи, где сердце Гвендарлин?
Он остановился. Медленно обернулся. Глянул заинтересованно.
— Докопались, значит. Что ж, может, это и неплохо. Замок тяжело болен, Лилит. Но ты и сама это поняла. Он заболел очень давно. В его стены вплели много магии, и где-то произошел сбой. Существовало два способа излечить Гвендарлин. Быстрый и долгий. Мы выбрали первый. Не потому, что торопились. Нам не нравились последствия второго варианта лечения. Но в итоге наша затея вышла из-под контроля, а Гвендарлин продлевал себе жизнь вторым способом. Год за годом забирал энергию темных магов, что постепенно привело к их вырождению. Случилось именно то, что мы с Гвендой хотели предотвратить.
В голове гудело, словно по ней ударили. Основатели пытались не допустить вырождения темных! Не хотели, чтобы замок забирал наши силы! Благородные намерения. Снимаю шляпу. Но вот последствия подкачали…
— Ты не сказал, где сердце. Оно ведь не на виду…
— А сама не догадалась? В замке не так много мест, куда запрещено ходить.
— Зал близнецов?
Дарлин разочарованно вздохнул, глянул с укором, мол, что за глупость. А у меня в голове фейерверком вспыхнуло воспоминание о дне приезда в Гвендарлин. Точнее, о дороге в замок. Элиас назидательным тоном рассказывал о неписанных правилах, которые ученикам нарушать нельзя ни в коем случае. Иначе распрощаешься с колледжем. Не заглядывать в зеркала в течение года, не упоминать духа при мэтрах, не ходить в…
Ох, пропасть!
— Лунная башня!
Дарлин прищурился и кивнул.
— Так сердце… Вот, демоны! Поэтому вы заставили Маргариту убить себя именно там?! Это часть плана?!
— Совпадение, — проворчал основатель. — Мы с Гвендой веками старались обезопасить сердце, создавая треклятой башне дурную славу. О, сколько сил в это вложили, ты не представляешь! А потом Марго «помогла». В некотором смысле. Последнее, чего я хотел, чтобы она осталась в Гвендарлин призраком. Но благодаря её присутствию, защищать лунную башню от вторжений учеников больше не приходится.
— То есть, она сама «выбрала» сердце?
Я не понимала. Ведь основатели заставили ее убить себя.
— Марго внушили мысль о самоубийстве. Остальное — ее выбор. А, может, дело в больном сердце. Оно притянуло ее к себе. Не случайно же у подножия именно этой башни Томас Гилмор спрятал восточную звезду. Магия — штука непредсказуемая.
Дарлин пошел к выходу. Вместе с Брайсом. Посчитал разговор оконченным. Но вмешался Ульрих, из последних сил приподнявшись на локте.
— А есть ли смысл спасать Гвендарлин? Пусть умирает.
Дарлин взялся за дверную ручку и ответил, не оборачиваясь.
— Смысл есть, если не хотите «заразить» Многоцветье. Болезнь глубоко проникла в стены замка. Если он погибнет, вся ее мощь выплеснется наружу вместе с остатками магии, что скопились в древних камнях за столетия. Мало не покажется всем.
Дарлин открыл дверь и сделал шаг. А дальше… дальше случилось нечто странное.
Серебристая тень, та самая, что вылетела моими стараниями из зеркала, сбила основателя с ног. Точнее, сбила Шема, а основатель… основатель вынужденно покинул его тело, утек сквозь пол чёрной субстанцией, что в прошлом году «сбежала» перед смертью мэтра Рица. Рядом с Шемом приземлился и Брайс. А нас огушил испуганный вопль.
— Помогите! Сюда! Скорее! Тут духи! Дууууухи!
На нижней ступени лестницы стояла Джемма Паскуале и орала, как одержимая. Увы, проснуться в ночь новолуния умудрилась не только она. Наверху захлопали двери.
— Демоны, — прошептала я и тревожно посмотрела на бледного Ульриха.
И как прикажете теперь ВСЁ ЭТО объяснить?!
Глава 14. Две матери
— Все опять пялятся, — проворчал Брайс за обедом.
Ему никто не ответил. Всех поглотили собственные проблемы. Не до чужого нытья. Тем более, Брайсу досталось меньше всех. Только пара синяков после неудачного приземления.
…Утро выдалось бурным. Как и остаток ночи. На вопли Джеммы сбежались все, на кого перестала действовать «сонная магия» новолуния. Картина им предстала неожиданная, пусть никаких духов в холле и не осталось: полноценный и полуцвет без чувств на полу, а еще мы с Ульрихом — не шибко бодренькие, зато в сознании. Особенно темных впечатлило присутствие Шема. Ни полуцветы, ни светлые маги по определению не могли попасть в сектор. Дверь не впустила бы ни на своих двоих, ни перекинутым через чужое плечо. Однако факт оставался фактом: посторонний лежал посреди холла.
Шум поднялся жуткий. Кое-кто особо «одаренный» предложил покарать полуцвета, а оба воспитателя мужского пола, как назло, не объявлялись. К счастью, к нам уже спешила ведьмовская подмога в лице Габриэлы. В тот момент я ни капельки не удивилась ее присутствию. Она же согласилась поработать воспитательницей в темном секторе. И в голову не пришло, что Габриэле полагалось находиться подле Рашель. Все вопросы возникли потом, а в тот момент я наслаждалась зрелищем, как истинная ведьма разгоняет темных магов. Большинство предпочло послушаться сразу, а недовольные расползлись по углам пару минут спустя, едва в воздух взметнулась рассыпающая искры плеть. Габриэла даже не держала ее в руках. Та работала сама, издавая зловещий свист.
— Так нельзя! — возмутился один из старшекурсников.
— Поди, нажалуйся директору, а я расскажу, как ты предлагал поджечь полуцвета. Родители очень обрадуются, когда ты объявишься на пороге с вещами.
На этом инцидент можно было считать исчерпанным. Все разошлись, а Габриэла занялась мной и Ульрихом. Расспросила о произошедшем (об опыте с зеркалами мы предпочли не распространяться), затем отправила меня восвояси, а сыну велела транспортировать сначала Брайса в спальню, затем Шема подальше от темного сектора.
