Золотисто-желтые глаза остановились на ее лице.
— Зови Рилом, — сказал он. — Как привыкла.
— Но ведь младшему сыну главы Клана Лисов не полагается откликаться на такое простецкое имя, — напустив на себя притворной важности, напомнила Равена.
Рил широко улыбнулся.
— Ты будешь исключением, разве тебе не приятно? — жизнерадостно поинтересовался он.
— Я буду вторым исключением, — напомнила Равена.
Улыбка Рила слегка ослабла, как будто стремилась сбежать с лица, но ее не отпускали.
— Верно, — подтвердил Рил уже не таким бодрым тоном. — Вторым.
Решив проигнорировать его странное настроение, Равена глубоко вздохнула и сказала ему:
— Я попробую. Попробую ее спасти.
Глава 29. ПРИБЫТИЕ В ТРИСТОЛЬ
С востока, обгоняя облака, летела птичья стая. Они были далеко, и Равена не могла разглядеть с такого расстояния, что это за птицы, но ей настойчиво чудилось, как ее ищет взгляд черных вороньих глаз.
Сидя на скамье, она неосознанно вжалась спиной в стену, и только почувствовала исходящий от стены холод, пришла в себя.
— Ты смотришь на этих птиц и о ком-то думаешь, — произнес рядом с ней нежный девичий голос. — Правда?
Равена отвела взгляд от стаи и посмотрела на белое лицо девушки. У бесцветных глаз не было взгляда — зрачки и радужки съела болезнь, сделав взгляд белявы «слепым», хотя она по-прежнему оставалась зрячей.
Интересно, какого цвета были раньше глаза Руби, думала про себя Равена. Скользнула взглядом по белоснежной косе, перекинутой через плечо. А какого цвета были ее волосы?
— Почему ты не спросишь, зачем Рил оставил тебя со мной? — поинтересовалась Равена.
Бескровные губы белявы улыбнулись.
— Если Рил сказал побыть с тобой, значит, так надо, — ответила девушка.
— Ты так веришь ему? — спросила Равена.
Руби чуть склонила голову вбок и ответила мягко, но без тени сомнения:
— Я верю Рилу больше, чем самой себе. Он делает только то, что лучше для меня. И я знаю, что Рил никогда меня не обидит.
Сердце Равены на миг скрутило от тоски.
«Хотела бы я, чтобы и у меня был такой человек, которому я могла бы доверять больше, чем самой себе», — подумала она.
Но такого человека в ее жизни не было. Никому она не могла доверять. Даже собственному сердцу — не могла. Чувства обманывают, предают, причиняют боль. Лучше не полагаться на них.
— Можно взять твою руку? — спросила Равена.
Руби с улыбкой кивнула.
— Рил сказал, что тебе не опасно находиться рядом со мной, белява тебе не страшна, — произнесла девушка. — Значит, можно.
И снова «Рил сказал». Равена почувствовала легкое раздражение. Если бы только она так же твердо знала, что может ему доверять, ее бы не терзала без конца тревога. Но посмотрев на беляву, она сразу почувствовала вину. Нельзя так думать. Ведь у этой девушки, кроме отца и Рила, больше никого нет. Каково было бы ей, если бы их не было рядом? Остаться наедине с болезнью, которая сначала высушивает тебя, съедает все краски твоей жизни, а потом выпивает тебя до дна — это, наверное, так страшно.
Потянувшись, Равена осторожно взяла Руби за руку.
Силой Сапфиров она исцеляла уже дважды, но до сих пор Равена не могла ответить себе на вопрос, как она это делала. Единственное, что точно знала Равена — оба раза она хотела спасти. Всем своим существом желала этого.
Достаточно ли одного желания?
Равена посмотрела на Руби. Эта девушка с мягкой улыбкой на бескровных губах, с тихой благодарностью в «слепом» взгляде была дорога Рилу. Он спас Равену, когда Сальман в облике ворона напал на нее, и Равена хотела отблагодарить его за это. А еще она думала о гостеприимном хозяине этого дома — добрый и простой Хэм любил свою дочь бескорыстной отцовской любовью, и Равена хотела бы порадовать его.
Положив поверх кисти Руби ладонь второй руки, Равена сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Она чувствовала в себе желание помочь девушке точно так же, как ощущала сухую, словно бумага, кожу белявы под своими ладонями. Но ничего не происходило. Сила Сапфиров, притаившаяся внутри Равены, молчала.
Равена открыла глаза и сжала рот от разочарования.
— Почему? — вырвалось у Равены вслух.
Глаза Руби удивленно округлились.
— Почему? Ты что-то спрашивала? — озадаченно произнесла она и тотчас извиняющимся тоном добавила: — Прости, я, наверное, прослушала. Я иногда бываю такой невнимательной — мне что-то говорят, а я не слышу. Ты не могла бы повторить?
Равена мотнула головой.
— Нет, это ты меня прости, — сдавлено произнесла она. — Я не спрашивала ни о чем.
Руби вдруг широко улыбнулась.
— Ты такая хорошая.
— Хорошая? — удивленно вскинула глаза на девушку Равена.
Руби кивнула согласно.
— Угу. Только хорошие люди извиняются, когда не делали ничего плохого.
Равена не сдержала ответной улыбки.
— Тогда ты тоже очень хорошая. Не удивительно, что Рил к тебе так привязан.
Либо белявы вдруг погрустнело, и она опустила взгляд.
— Да, он очень добр ко мне, — сказала она. — Но ты ошибаешься. Я совсем не хорошая. Я ведь знаю, что ему больно видеть меня такой, но привязываю его к себе еще сильнее. Так эгоистично с моей стороны… просить его приходить сюда снова и снова, вместо того чтобы отпустить. Не нужно ему видеть, что делает со мной эта болезнь. Не нужно ему страдать вместе со мной. Но я не могу.
— Не можешь? — переспросила осторожно Равена.
— Отпустить — не могу, — пояснила Руби и посмотрела на нее бесцветными глазами как будто с надеждой. — Понимаешь?
Равена на миг замерла, ошеломленная внезапным осознанием.
«Да ведь она любит его, — пронеслось в ее мыслях. — Руби любит Рила».
Равене вдруг стало неловко, как будто она увидела то, что не должна была. Но в то же время она чувствовала: этой девушке нужно было открыться кому-то, сказать о том, что у нее на сердце. Равена вспомнила, как Рил назвал Руби своим другом. Знал ли он о ее чувствах? Догадывался ли? Или не замечал и дорожил ею, потому что знал с детства?
Оставив беляву, Равена вышла из дома. Она нашла Рила во дворе — он сидел на пороге и смотрел на солнце, клонящееся к горизонту.
Подойдя к нему, Равена тихо сказала:
— Прости. Ничего не вышло. Не знаю, почему.
Рил улыбнулся спокойно.
— Я догадывался, что так будет.
— Догадывался? — удивилась Равена; даже она сама не могла предсказать, пробудится ли в этот раз сила Клана Сапфиров — как Рил мог что-то предполагать?
