Книга И полвека в придачу - Ник Сайбер

Уже в который раз Ллойду приходила в голову мысль, что если б не он, то Штерна не постигла бы такая судьба. И он снова винил себя. В тот тяжелый момент нужно было уделить другу время, чаще находиться рядом, помогать. Тогда бы, глядишь, и не случилось всего этого кошмара.

Как он мог допустить такое? Ведь именно Альберт сделал его тем, кто он есть, вытащил из беспросветного тумана. В памяти Рона всплыли яркие картинки первой встречи с учителем. Казалось, все происходило еще вчера. Но как же давно это было на самом деле! Почти две жизни пролетело. Ллойд будто бы снова превратился в подростка, ерзающего в инвалидной коляске у кабинета с табличкой «Альберт Штерн, проф. медицины»…

…Из-за приоткрытой двери слышались всхлипывания матери. Рон в сердцах ударил по подлокотнику каталки. Ну вот, опять плачет! Что же он натворил… Ему всего пятнадцать, а будущего уже нет. И себе, и матери жизнь испортил. А ведь Ал предлагал с утра вместе пойти. Так нет же, захотелось перед Венди выпендриться. Вот и получай! Придурок!

– …Как же нам повезло, что удалось найти вас. Вы – последняя надежда, мистер Штерн, – говорила мама со слезливыми нотками в голосе. – Мы уже все, что было, потратили на исследования, да без толку.

Рон вздохнул. Ну да, это, наверное, уже сотый врач. Все сбережения из-за его пацанской дурости спустили.

– Почему вы решили, что именно я смогу вам помочь? – послышался в ответ густой бас.

– Ну, как же, доктор Зелински сказал, что вы просто волшебник. Если вы не сможете, то никто не справится.

– Старик все же проникся моей работой? – В тоне говорившего промелькнула хитринка. – Ну что ж, давайте взглянем на вашего сына.

Дверь скрипнула, и в проеме показалось заплаканное лицо матери.

– Пойдем, милый, познакомимся с доктором. – Улыбаясь сквозь слезы, мама кивнула и широко распахнула дверь.

Рональд с опаской посмотрел вперед и осторожно вкатился в кабинет.

– Давайте знакомиться, молодой человек, – улыбаясь, пробасил хозяин кабинета. – Я профессор Альберт Штерн.

Это был высокий мужчина лет тридцати, богатырского телосложения, с густой копной рыжеватых волос, напоминающих львиную гриву, и пронзительными зелеными глазами. Весь его вид излучал энергию, силу и уверенность. Рон, глядя на великана, сразу проникся к нему доверием, но страх перед неизведанным заставил съежиться.

– Я… – Рон оглянулся на мать. – Я Рональд Ллойд.

– Ну что ж, посмотрим, что с вами приключилось, мистер Ллойд. – Профессор повернулся к матери Рона: – Мэм, будет лучше, если вы подождете в коридоре, чтобы не смущать его.

– Конечно-конечно.

Как только мама вышла из кабинета, плотно затворив за собой дверь, Штерн подмигнул Рону.

– Начнем? Только ни в коем случае не бойтесь меня. Чтобы я смог помочь, мы должны стать одной командой. Вы мне поможете? Договорились?

– Да, – неуверенно пожал плечами Рон.

– Я понимаю, что это падение сильно изменило вашу жизнь, мистер Ллойд. Скажите, чем вы сейчас занимаетесь в свободное время? – поинтересовался профессор, ощупывая ослабевшие мышцы.

– Позанимаешься тут чем-нибудь… – Рон, скривив губы, красноречиво посмотрел на коляску.

– Чувствуете нажатие моей руки на голень?

– Ничего я не чувствую.

– Ясно. А с друзьями видитесь?

– Нет, – насупился Рон.

– Это из-за травмы? Зря. Друзья, если они настоящие, обязательно поймут и помогут.

– Конечно, они настоящие! – с волнением воскликнул Рональд. – Просто я не хочу, чтобы меня жалели! А вдруг они начнут винить себя? Ведь я упал, когда разыскивал сережку Венди… И Ал тоже будет огорчаться, что не оказался тогда рядом. Правда, я его сам не позвал… Но все равно…

– Ничего. Давайте пока вашим другом побуду я.

Рон с удивлением посмотрел на профессора.

– Позвольте, я вытащу вас из этого драндулета? – улыбнулся Штерн и легонько постучал огромной ладонью по спинке инвалидной коляски.

– Хорошо. – Рон кивнул.

Профессор подхватил его словно пушинку и аккуратно положил на кушетку. За последнее время Рон сильно похудел, высох, как деревце без дождей, и выглядел года на два-три моложе своего возраста. При падении в шахту он повредил позвоночник, и нижнюю часть тела парализовало.

Несколько месяцев беготни по больницам очень сильно вымотали. Врачи все как один твердили, что ничего нельзя сделать. Успокаивали, что таких людей немало и с этой бедой тоже можно жить. Рон уже ни во что не верил, устал, смирился. Но мама не сдавалась. Как же она его любит! Ведь выискала же где-то этого доктора Зелински. И вот теперь они здесь. Хоть какая-то надежда появилась.

– Чему собираетесь посвятить свою жизнь, мистер Ллойд? – спросил Штерн, аккуратно ощупывая позвоночник.

– М-м-м?

– Кем хотите стать, когда вылечитесь?

На секунду Рон растерялся. Он сказал «когда»! Не «если», не «возможно», а «когда»! Неужели получится выкарабкаться?

– Может, банкиром? – неуверенно произнес Рон. – Да, пожалуй, банкиром.

– Это почему же?

– Ну-у… У них куча денег. Стану богатым – буду маме помогать. И еще таким, как я сейчас, инвалидам.

– Похвально, – ухмыльнулся Штерн. – А вы не задумывались, что гораздо больше пользы можно принести, занимаясь наукой?

– Разве ученые без денег что-то могут? Им те же банкиры и помогают.

– Вы рассуждаете прямо как оппоненты Фалеса, – рассмеялся профессор.

– Что?

– Так звали одного философа. Вот он. – Штерн показал на стену.

Там висел ряд портретов. Рон принялся вчитываться в маленькие буквы под металлическими рамками. Ницше… Шопенгауэр… какой-то Мерло-Понти… А, вот – Фалес Милетский. По картинке сразу было видно, что дядька очень древний. В отличие от других, это была не фотография, скорее, карандашный рисунок скульптуры. Кудрявая борода, глазницы пустые, без зрачков.