— Это ты меня спасать шла? — оглядела ее наряд с ног до головы, и подруга покраснела.
— Ну, это… я надела для Фоша.
— Это я, — отозвался из толпы хромоногий тип, опиравшийся на кряжистую палку. Только по переломанному носу и высокому росту узнала, кто это. Вот так и разрешай одиноким женщинам навещать вояку — знамо, чем дело закончится.
— Буду приглядывать! — на что телохранитель Нельмелы вытянулся по струнке и отчеканил, как на присяге:
Нам пришлось вернуться в разоренный дворец. Стены закопченные, и сад пожжен, но будущий тизар должен занять статусный дворец.
Мне нашли чудом уцелевшую комнату. Но едва я успела отмыть лицо от копоти, пригладить волосы, Нельмела попросила аудиенции.
Зайдя, она села на чудом уцелевший, по пропахший гаревом, диванчик. Красиво сложила на коленях руки, — и на этом ее выдержка закончилась. Она смяла белоснежный платок, подняла на меня глаза и взволнованно заговорила:
— Я пришла поговорить о важных вещах. Понимаю, что спешу, но лучше сейчас узнать твой ответ, — помолчала, скомкала платок и продолжила: — Люди видели, как вы с Ковеном спускались из Храма вместе. Пошли слухи, что вы пара. Но я не питаю иллюзий. Однако речь не о том. Я хочу сегодня же объявить Ковена тизаром и спрашиваю тебя: ты поддержишь его?
— Поддержу.
— У меня их нет.
— Если могут быть условиями благо Лагеарнии, мир в землях и порядок — то вот мои условия.
— Хорошие условия, — согласилась Нельмела. Помолчала, а потом вкрадчиво добавила: — Между прочим, если что, то Ковен…
Глава 21
Все ночь я гипнотизировала крылатую метку и взывала к своей половинке. Но прошла ночь, день, вторая ночь, а от Варка ни весточки. Когда же забывалась в дреме, снилось, что мы плутаем в лабиринте и не можем найти друг друга. Ходим совсем рядом, но то разминемся, то дверь не открывается. Он зовет меня, а я не могу войти — она не поддается, и сломать ее не могу. Во сне начинаю плакать от бессилия, просыпаюсь — подушка мокрая от слез.
И даже посоветоваться не с кем. Фроська грустная и молчит. Большие драконы мне не подвластны.
Прождав третий день, отчетливо поняла, что если не придумаю чего-нибудь, мы с Варком можем больше не увидеться. Я смутно ощущала большую тревогу. Еще начали изводить подозрения и обиды.
«Как же так? Обещал быть рядом, смотрел с любовью, а теперь? Что теперь? Неужели снова обманул?» — чувствуя раздрай в душе, я не могла найти себе места. Даже весть, что Кхарт сгорел при налете дракона, не утешила.
Изведясь от волнения, не придумала ничего лучше, как снова спуститься в «гнездо». Да-да, я до ужаса боюсь змей и огромных ящериц, но если иного выхода нет, влюбленная женщина готова на многое, даже на риск. Может быть, мудрые драконы объяснят, что происходит.
Сославшись, что «избранной» необходимо помолиться, отправилась в Верхний Драконий храм. По дороге-лестнице, опоясывающей святилище, поднималась гордо и решительно, чтобы не показать сопровождающей охране слабость. Но я вся дрожала от волнения и страха. Страшно прыгнуть в «гнездо», встретиться с огромными драконами. А еще страшно услышать, что вновь оказалась доверчивой дурочкой.
Не позволив никому следовать за собой, я в одиночестве вошла в святилище. В полной тишине слышались лишь мои шаги и вой ветра. Полы служки отмыли, но часть колонн, фрески оставались покрытыми копотью. Но больше всего пугало, что и из расщелины не исходило привычного гула.
Медленно подошла к ней. Встала на колени и осторожно попыталась заглянуть вглубь. Но как ни приглядывалась, ничего, кроме черноты, не рассмотрела.
«Прыгать — не прыгать? Вдруг в этот раз магия не сработает, и расшибусь. Так и умру доверчивой дурой, верящей в сказки».
Фроська сидела рядом, на вычищенных плитах, и что-то не спешила сталкивать меня вниз, как в прошлый раз.
«Эх, был бы парашют!» — вздохнула горестно и обратилась в ящерке:
— Фроськ? Ну, чего? Прыгать самой или поможешь? — а она сидит, глазками-бусинками хлопает, глупышку изображает. Но я настырная. — А Фроськ?
Так зараза и не ответила. А мне самой страшно прыгать! Снова подползла к краю расщелины и попыталась ну хоть что-нибудь разглядеть. Вдруг яркое пятнышко сверкнет.
А внизу тишина, будто все вымерли.
«Если не расшибусь, буду там бродить одна одинешеньк…а-а-а! — заорала я, падая. «Добрая» Фросенька все же соизволила разрешить дилемму и легонько куснула за зад. Я дернулась, и была такова. Но пока летела, орала как резаная.
Слава Богу, приземлилась удачно. Однако хорошо, что в эти дни почти ничего не ела, иначе бы случился конфуз.
Сидя на плите, я с надеждой прислушивалась, вдруг хозяин придет встретить. Но нет. Чувствуется, что «гнездо» опустело. И вместо яркого света едва мерцает тусклый.
— Варк! — прохрипела сорванным голосом. — Варкро… — раскашлялась. Ничего не оставалось, как пойти, куда глаза глядят.
Иду и иду. Бесконечным плитам и колоннам нет конца. Страшно. Впереди только вязкая чернота. Идти дальше вперед или свернуть? Или вернуться обратно? Я не знала.
Вдруг мне померещился шорох. Обернулась, еще раз, — и поняла, что запуталась! Теперь я иду обратно или все же вперед?
«Почему мне так не везет? Да потому что дура! Наивная дура! Он меня обманывал, использовал, потом поманил пальчиком, и я, как бесхарактерная тряпка, побежала. Идиотка», — слезы застилали глаза, и я не сразу заметила, что плиты резко закончились, и я уперлась в стену, в которой зияла огромной трещина.
«Нет-нет-нет! Я не скалолазка, чтобы бродить по заброшенным пещерам!» — подумала. Однако вопреки здравому смыслу вздохнула, поежилась и сделала робкий шаг вперед. Густая темнота посерела, и я увидела очертания высоких ступенек.
Спускаясь по ним бочком, я с тревогой вглядывалась в развернувшуюся передо мною пещеру.
Огромная, покрытая многочисленными сталактитами и сталагмитами, похожими на острые драконьи зубы. С них капала холодная вода, хотя в подземелье было на удивление тепло, даже душно.
Когда спуск закончился, я оказалась перед сросшимися каменными глыбами, расположенными параллельные друг к другу в два ряда колонн. Держась за сердце, миновала проход и… оказалась в кромешном мраке.
— Ой! — прошептала тихо-тихо, и эхо разнеслось шелестом по большому пространству. Развернулась и ринулась обратно, но обо что-то запнулась и упала. И каждое мое движение, дыхание сопровождалось шелестом, который пугал до одури.
