Книга Месть русалки - Марина Серова

«Инна Безрикина, в девичестве — Саженцова, 17 марта 1969 года рождения, пол — женский. Мать: Саженцова Анастасия Георгиевна, отец — Саженцов Валентин Федорович. Место учебы: школа номер тридцать четыре города Тарасова, Педагогический институт города Тарасова, факультет иностранных языков. Образование высшее. Место работы: учитель английского языка в тридцать седьмом лицее города Тарасова, с 1995 года по настоящее время. Семейное положение: в 1992 году вышла замуж за Безрикина Игоря Геннадьевича, в 1999 году официально разведена. Дети: Безрикина Маргарита Игоревна, 16 мая 1998 года рождения, 20 лет. Место учебы: школа номер пятьдесят восемь, училище номер тридцать семь, образование — неоконченное среднее. Место учебы — Спортивная школа номер пять, вид спорта — плавание вольным стилем. Участие в олимпиадах по плаванию: 2006 год — первое место по городу Тарасову вольным стилем, 2008 год — второе место в Тарасовской области на дистанции 200 метров вольным стилем, 2010 год — первое место в городе Тарасове на дистанции сто метров, 2010 год — третье место в Тарасовской области»…

Далее следовал внушительный список спортивных достижений Маргариты Безрикиной.

Да, девчонка явно талантлива в плавании — вон сколько побед и наград. Почему только она пошла учиться в училище, а не выбрала спортивный факультет? Тоже загадка. И в какой больнице она сейчас находится, хотела бы я знать?..

Дабы установить нынешнее местоположение Маргариты, мне пришлось обратиться к своему приятелю Максиму Костину из органов внутренних дел, который как раз помогал мне с фальшивыми документами для бассейна.

Макс быстро пробил по базам все больницы Тарасова, и примерно через полчаса я получила ответ на свой вопрос. Маргарита Безрикина в настоящее время пребывала в психиатрической лечебнице города Тарасова, в отделении номер тринадцать.

— Диагноз я тебе сообщить не могу, — проговорил Макс. — В базе он не указывается, это только с лечащим врачом Безрикиной надо говорить.

— А кто у нее врач? — спросила я. — Можешь узнать?

— Минутку… — Максим помедлил. — Вроде должна быть информация… Ага, лечащий врач Маргариты Безрикиной — Иван Викторович Маризов, психиатр. Он в больнице находится каждый день с девяти утра до пяти вечера, воскресенье — выходной.

Я посмотрела на часы — черт подери, сегодня я уже его не застану, остается только надеяться, что смогу приехать в больницу завтра. Стоп, завтра вроде не воскресенье, суббота…

— А в субботу он тоже работает? — уточнила я.

— Да, только в субботу у Маризова короткий день, с одиннадцати утра до трех дня, — сообщил приятель.

Я поблагодарила Максима за помощь и отключилась.

Итак, завтра мне надо во что бы то ни стало посетить эту самую Маргариту Безрикину — что-то подсказывало мне, что разгадка всей этой истории совсем близко…

В субботу рабочий день Надежды Чекулаевой начинался только в три дня — я как раз успевала утром съездить в лечебницу, где лежала возлюбленная Антона.

В идеале было бы поговорить и с лечащим врачом Маргариты, и с самой девушкой, и я очень надеялась, что у меня это получится.

Больница находилась на самой окраине города — как раз на выезде на трассу. Я быстро ехала по занесенной снегом дороге и даже, как мне показалось, несколько раз превысила скорость, что в принципе, учитывая погодные условия, было практически невозможно.

Небо было ярко-синим, безоблачным, кое-где подернутое рассветной дымкой. Пейзаж по обеим сторонам дороги чем-то напоминал зимнюю сказку — деревья в белоснежном инее, которые словно сошли со страниц книжки Андерсена про Снежную королеву.

Ну да, а я — Герда, которая ищет Кая в лице Маризова и его подопечной…

Издалека я заметила табличку «Областная психиатрическая больница номер один» и свернула налево. Дорога вела резко в гору, мне пришлось прибавить газу, чтобы не увязнуть в снегу и не скатиться вниз на обочину. Так как никаких развилок не было, я решила ехать по главной трассе, а потом, если вдруг заблужусь, спросить местных аборигенов.

Я миновала несколько поворотов, а потом увидела массивные, серые и унылые ворота со шлагбаумом. Похоже, машину придется оставлять за пределами больницы… А там, поди, столько этих отделений, как я буду искать нужное…

Я остановилась перед шлагбаумом и вышла из своего «Фольксфагена». На контрольно-пропускном пункте сидел дежурный, который поинтересовался, куда я направляюсь и в какое отделение.

— Мне нужен психиатр Маризов Иван Викторович, тринадцатое отделение, — заявила я.

Охранник не стал спрашивать, по какому вопросу я собираюсь посетить врача, и коротко пояснил мне, где находится нужный мне корпус больницы.

— Сейчас завернете за угол, пройдете главный корпус и столовую, а потом и будет тринадцатое отделение, — сообщил мне дежурный. — Только машину нужно будет оставить, у нас тут только пешком можно передвигаться…

Я кивнула, удостоверилась, что мой автомобиль никому не помешает, и прошла через контрольно-пропускной пункт.

Да, лечебница областная, а корпуса находятся в жутком запустении — никакого ремонта, больше они напоминают какие-то бараки.

Я, конечно, не люблю сетовать на состояние наших тарасовских учреждений, но сейчас вынуждена была признать, что по части здравоохранения у нас дела обстоят печально.

Как и говорил дежурный, тринадцатое отделение находилось недалеко от шлагбаума. На большом здании, из которого доносился аромат чего-то вареного — может, капусты, может, другого овоща, — было написано «Столовая», а прямо за корпусом я разглядела другое здание — искомое тринадцатое отделение.

Вокруг строения росли деревья, которые протягивали свои заснеженные пальцы к стенам корпуса, словно умоляли их пустить внутрь.

Я поднялась по невысокой лестнице и оказалась напротив темно-коричневой двери — естественно, запертой. Я нажала на звонок и принялась ждать, когда мне откроют.

Вскоре я услышала шаги по ту сторону двери, и раздался звук, с которым поворачивают щеколду. Дверь отворилась, передо мной возникла невысокая пожилая женщина в бледно-розовом халате и нелепой шапочке на голове в тон халату. Она посмотрела на меня равнодушным, ничего не выражающим взглядом и спросила:

— Вы к кому?

— Я к Безрикиной Маргарите Игоревне, — сказала я, даже не надеясь, что меня пропустят поговорить с девушкой.

— Кем вы ей приходитесь? У нас свидания с больными разрешены только близким родственникам, — спокойно ответила женщина.

— Я ее личный тренер по плаванию, — соврала я. — Мне нужно поговорить с Маргаритой или с ее лечащим врачом, Маризовым Иваном Викторовичем.

— Подождите в коридоре, я сейчас спрошу Ивана Викторовича, сможет ли он вас принять, — милостиво разрешила мне женщина.