Книга Проклятие – миньон! - Татьяна Коростышевская

Ее величество изучала себя в зеркале, без удовольствия, с отстраненным вниманием ученого мужа. Мармадюк посматривал на нее поверх бумаг, но молчания не нарушал. Они были в покоях королевы, и их уединение время от времени прерывалось снующими фрейлинами и горничными.

– Ты закончил?

– Да, – шут отложил документ, – моя королева желает поболтать?

– Что скажешь?

– О твоей неувядающей красоте?

– О Ригеле! Хотя пара-тройка комплиментов меня бы тоже порадовала.

Аврора уселась в кресло, расправив подол золотистого платья:

– Начинай.

– Вы прекрасны, моя леди.

– А Ригель?

– Он, наверное, тоже. Как известно, все представители золотой кости отличаются соразмерностью черт, обаянием и рыжим оттенком волос. А также моложавостью.

– Мальчишка, – королевский носик жалобно шмыгнул, – твою королеву практически оскорбили, а ты поешь дифирамбы безумцу, которого еще ни разу не видел!

– Ну хорошо, – Мармадюк зевнул, – давай сначала поговорим о том, как безмерна твоя обида на злокозненного ван Харта, чтоб больше к этому не возвращаться. Я оставил тебя абсолютно нагой, в ароматной ванне…

– И ушел с Цветочком!

– Мне нужно было остаться с вами? – Шут удивленно приподнял брови, вглядываясь в лицо Авроры, затем подошел к ней. – Ты ешь этих мальчиков на обед без соли, леди моя. Мне думалось, что мы с Цветочком застали обычную мизансцену под названием «как вы посмели, юный лорд, посягнуть на невинность нашего величества». Я ошибся?

– Сцену ты понял.

– Тогда в чем моя вина?

– Ах, ни в чем, – Аврора махнула рукой, – просто, кажется, в этот раз без соли съели меня.

– Ван Харт ничего себе не позволил? – хихикнул шут.

– Ах нет, эту часть он разыграл как по нотам.

– Как вы посмели, мой лорд?..

– Именно, и далее – смущение, извинения и благоговение, и шелковый мужчина, с готовностью отвечающий на вопросы и внимающий приказам.

– Ты его обыграла.

– Нет, Мармадюк, в том-то и дело! Я стара, милый, как бы ни радовало меня отражение в зеркалах, я знаю, сколько мне на самом деле лет, и эту сцену с ванной я разыгрывала уже раз сто, наверное. Но сейчас мне показалось, нет, я уверена, ван Харт знал, что воспоследует. Он ждал окрика и отказа и знал, что если не попытается проявить мужского любопытства, его равнодушие меня обидит и разозлит. А он не хотел меня обидеть. И это самое обидное!

– О женщины, – шут развернулся на каблуках, вернулся к кровати и сел, опершись о колено, – поэтому ваш род и не силен в интригах, слишком много в вас личного, сокровенного. Любой король на твоем месте просто овладел бы несчастным ван Хартом, не вылезая из ванны, и забыл бы об этом. Ты его не хотела! Он тебя не получил. В чем, фахан тебя разбери, еще дело?

– В его нежелании.

– Ну так вели ему сейчас придти и не скажи «нет».

– Ты ничего не понимаешь, дурак, – скривилась королева, – позови ко мне Цветочка, мне нужна чистая душа, которая разделит мои печали.

Последнюю фразу услышала леди Сорента, как раз сменявшая в прикаминной вазе увядшие цветы.

– Велите привести к вам графа Шерези, ваше величество?

– Шерези готовит нечто грандиозное, оставьте мальчика в покое, – сказал Мармадюк. – Леди Сорента, унесите свою траву, будьте так любезны, дожуете в коридоре. Нет, ее величество проведет эту ночь в одиночестве. Или, если ей будет угодно, со мной.

Аврора расхохоталась:

– Какое эпичное предложение, милый. Правда, памятуя обо всем, что нас связывает, попахивающее инцестом.

Фрейлина удалилась, неодобрительно покачивая головой, а королева все продолжала хохотать.

– Проблема в том, милый, – сказала ее величество, вытирая повлажневшие глаза, – что женщина в любом возрасте остается женщиной, даже будучи королевой, и что ей хочется нравиться. Но, к сожалению, просто женщина может позволить себе больше, чем королева. В этом я немного завидую Цветочку.

– О да, это существо может себе многое позволить, – кивнул шут, – особенно в женской ипостаси. Ты бы видела, что творилось с Гэбриелом ван Хартом, когда они встретились.

– Так наш будущий канцлер, наверное, влюблен?

– Брось, не бывает любви с первого взгляда. Интерес, страсть, желание.

– Ты не понял, милый, – Аврора поднялась с кресла и, приблизившись к шуту, погладила того по голове, – чувства там могут быть давно, не до конца осознанные и отрицаемые.

– Он не видит в Шерези девушку.

– Ну и что? Для настоящей любви разве важны пол или возраст?

– Тебе видней, милая, – шут уткнулся лицом ей в живот, – насколько я помню, кроме тебя никто никогда не считал Этельбора прекрасным: ни девочки, ни мальчики, ни… попугаи. Хотя величие его, по чести, признавали все. И хитрость, и ум…

– Если сейчас окажется, что ты сморкаешься в парчу королевского платья, – строго начала ее величество, – я велю тебя выпороть.

– Проблема в том, – перебил ее Мармадюк, – что лорд Этельбор думал сначала о королевстве, а потом о своих друзьях. В том, что по его милости мы с тобой не живем, а проживаем отпущенные нам годы…

– Двадцать лет, милый, всего двадцать лет. У нас ведь уже есть мальчик, совершенно новый росток королевского древа, и джокер, чтоб играть с феями на равных, у нас почти есть новая аристократия!

– Кстати, об аристократах, – Мармадюк отодвинул от себя Аврору, придержав ее за талию, – когда Сорента прибежит сплетничать, что лорд-шут пригласил во дворец городских шлюх…

– Мне ей не верить?

– Отчего же, верь. Их немного, всего десяток милых раскрепощенных дам.

– Святые бубенчики! – королева закатила очи горе. – Замковых женщин тебе уже не хватает?

– О, ваше величество, – засюсюкал шут, – вам прислуживают исключительно леди порядочные и высоких моральных устоев. – А потом со вздохом закончил: – И у меня нет времени с реверансами и недомолвками выяснять у каждой об особых отметинах на телах их любовников. С профессионалками проще.

– Согласна. – Аврора вернулась в кресло. – Что госпиталий?

– Лорд Альбус почти экстрактировал новую партию пилюль, но, к сожалению, подключить к работе кого-нибудь из учеников отказывается наотрез, а это ускорило бы процесс.

– Он хочет сохранить в тайне рецепт приготовления, – пожала плечами королева, – его можно понять. Он нашел новых меченых?