— Давай порвем с условностями, — опрометчивосказала Хоуп, облекая свои мысли в слова.
— Что ты хочешь сказать?
Рука Майкла уже проникла под ее легкие нижние юбки и ужеповерх чулок ласкала шелковистую плоть внутренней части бедер. Хоуп моглатолько стонать, пока его ловкие пальцы ласкали ее через трусики.
— Хоуп? Ты что-то собиралась сказать.
Хоуп не ответила и позволила ему целовать свою шею и за надушеннымиушами, от чего ей стало щекотно, и она заерзала на его коленях. Вскоре егопальцы проникли в ее трусики, а язык в ее рот.
— Я уже совсем готова, — пробормотала она.
— Готова?
— Я свободна телом и душой. Поэтому не вижу причины,почему бы тебе не взять меня прямо сейчас!
— Взять тебя? Во время сеанса? Я думал, что хорошовоспитанные девочки такого не позволяют.
— Майкл, ты же знаешь, что сеансы — это лишь предлог,которым я могу оправдаться перед мужем за свое сегодняшнее присутствие здесь.Если бы нашелся другой оправданный путь, как встречаться с тобой, не причиняяболь Дэвиду, я бы предложила его.
— Может, мы как-нибудь устроим двойное свидание. Яприведу покорную девушку, и тогда можно будет меняться партнерами.
— Здорово. А сейчас позволь мне достать презерватив.
Хоуп спрыгнула с его колен, подошла к своей сумочке идостала «Неутомимого всадника».
— Ты собираешься отдаться мне во время первогосвидания?
Майкл снова посадил ее на колени и обнял.
— Когда Дэвид узнает, как ты себя ведешь, он непозволит мне встретиться с тобой второй раз. К тому же я каждый день живу так,будто он последний. В Голливуде так принято. Но мне понравилась мысль о том,чтобы устраивать сеансы с тобой.
Он снял ее с колен и поставил перед собой. — Тогда тыточно будешь покорно выполнять мои приказы, и даже будешь терпеть унижения, незадавая вопросов. Только потому что мне это доставляет удовольствие.
— Правда? Ты скорее готов заняться чистымсадомазохизмом, чем овладеть моим телом и душой? — Возмущенная Хоупподалась назад.
— Если ты не совсем покорна, я, возможно, не захочуовладеть твоим телом и душой.
— О?
— Если ты пришла всего лишь ради обычного секса…
— Да?
— Это гораздо менее интересно.
Хоуп покраснела от разочарования, помня, что властныемужчины порой не любят, когда покорные женщины дают советы.
— Извини, — ответила она, избегая смотреть ему вглаза. — Ты меня влек сексуально. Поэтому я хотела почувствовать тебявнутри себя.
— Хоуп, помолчи. Иди, становись в угол, — приказалон, шлепнув ее. — И не думай, что я не накажу тебя за такие непристойныепредложения.
— Я так и думала, — пробормотала она, отвернувшисьлицом к стене, но поглядывая через плечо.
— У меня нет желания отдалить жену от мужа, —твердо заявил Майкл.
— Тогда почему ты только что так страстно целовал меняи ласкал мою грудь?
— Барышня, здесь вопросы задаю я.
— Ты запустил пальчики в мои трусики, — добавилаона.
— И что? Думаю, мужчина может позволит себе некоторыевольности с покорной женщиной, которая ведет себя подобно тебе.
Лицо Хоуп начало пылать, пока она смотрела в стену, сожалея,что не может вернуться минут на десять назад и вести себя поскромнее.
Позвав ее к себе, он продолжал вести себя как и полагалось.Он положил Хоуп через колени и начал шлепать ее в таком стиле, как это делаютподлинные энтузиасты.
Раздумывая над его подходом и будучи сильно взволнованной,она не почувствовала первые десятки шлепков, пока Хоуп не заметила, что взеркале, расположенном прямо напротив большого кресла без подлокотников,которое он избрал местом ее наказания, отражалось ее лицо, профиль Майкла и егорука, непрестанно поднимавшаяся и опускавшаяся. Действо, совершаемое Майклом,заворожило Хоуп, и она трепетала от волнения всякий раз, когда видела быстроопускавшуюся руку.
— Я подумал, что тебе будет приятно посмотреть насебя, — сказал он. Хоуп надулась. Неужели все думают, что она такаясамовлюбленная, как утверждал Дэвид? Она вспомнила их последний разговор на этутему. Она уже была готова тогда собрать вещи.
Хоуп тогда произносила «Как я выгляжу?» так часто в течениедня, что Дэвид, оторвав глаза от домашних работ, без тени улыбки пригрозилпобить ее палкой, если она хоть раз произнесет эти слова в его присутствии.После чего он прочитал безжалостную лекцию об ограниченности ее ума иэгоцентризме, которая довела Хоуп до слез.
Но когда она начала вытаскивать из шкафа свои вещи, он встатв дверях спатьни, скрестив руки на груди и с таким выражением лица, словноговорил: «Кого же ты хочешь обмануть?»
Хоуп знала, что Дэвид раздражен более обычного, потому чтобросал курить, но от этого его ультиматум не стал менее жестоким. Онадействительно все время повторяла «Как я выгляжу?» и не знала, сможет лиудержаться от этого вопроса, если попытается.
— Хоуп, ты не ветрена, но слишком часто даешь поводсчитать себя таковой. — Дэвид посыпал солью ее рану.
— Ты так думаешь, да? — Хоуп затолкала вещи всумку.
— Хоуп, у тебя есть голова на плечах. А это гораздоинтереснее вопроса о том, какой из своих сорока свитеров ты наденешь сегодня.
— Дэвид, ты уже сказал достаточно! — Но Хоуп несмогла продолжить. Она упала на кровать и заплакала. Дэвид присел рядом и обнялее.
— Я не сожалею о том, что сказал так. Это надо былосказать, — сказал он, запустил руку в ее волосы и повернул ее лицом ксебе. — Ты должна слушать, когда я даю тебе хороший совет.
Хоуп почувствовала, как у нее все переворачивается, когда онради убедительности собственных слов сжал ей руку.
Она не успела опомниться, как Дэвид овладел ею на постелирядом с сумкой. Пока он входил в нее со всем необузданным энтузиазмом, ей сталоинтересно, хватит ли у него силы воли крепко наказать ее, если бы она неудержалась и спросила «Как я выгляжу?». Или он всего лишь строго посмотрит нанее, как это бывало, когда он чувствовал, что с ее губ вот-вот сорвется «Какэто клево!». Точно нельзя было сказать, как бы он поступил, но ее это уже неволновало.
— Ты думаешь, я слишком озабочена своейвнешностью? — Хоуп неожиданно спросила пленившего ее мужчину.
— Любая хорошенькая женщина любит смотреть насебя, — успокоил ее Майкл. — А ты самая хорошенькая.
