— Наверное, вы правы, отец Патрик. Но разве я поступаю неправильно?
— Этого мало! Вы все делаете отлично, сир. Но… Вы как-то рассказывали мне о своем кумире, у которого и взяли манеру построения государства. Какая-то странная фамилия у него была…
— Сталин.
— Вот-вот… Он взял все лучшее: экономику, армию, даже идеологию, идентичную Новозаветной. Вы говорили, что он учился в семинарии?
— Да.
— Тогда понятно… Да, он тоже делал все правильно. Защищал страну, учил людей мечтать, приветствовал книги и спектакли о дружбе, верности, доблести… Вот только одну «маленькую» деталь он убрал из этой идеологии — Бога. И все рассыпалось. Если из любой идеи убрать Бога, правильная точка отсчета будет потеряна, и все здание рухнет.
— Так любил начинать свои формулы один гений, — вздохнул я. — «Допустим, что Бог существует, в таком случае скорость света будет равняться…» Из учебников убрали это начало.
— И понятия о добре и зле перемешались, — понимающе кивнул Патрик. — Черное уже не черное, белое — не совсем белое… Все перемешано, всему есть оправдание… Это происходит, когда люди забывают о Боге. Просто помните, что есть добро и есть зло. Помните, что черное — это черное, а белое — это белое. И всегда называйте вещи своими именами… Каждый сам выбирает, кому служить. Денница, может, и выполнит свои обещания, но… Вы просто будете жить. По заведенному порядку, как лошадь по кругу. Бог же дает человеку то, что ему на самом деле нужно. Любовь, мудрость, дорогу. А дорога Денницы — это всего лишь дорога сновидений. Один из отцов Церкви сказал: «когда я перестаю молиться, со мной перестают происходить случайности и совпадения». Понимаете? Бог дает нам возможности. Двери, которые мы можем открыть, а можем и пропустить. Но Он нам их дает. Дьявол ведет нас по нужному ему пути… И еще одно… Леди Гайя… Она — истинное сокровище Аввалона.
— Это я знаю, — согласился я. — Это я очень хорошо знаю, отец Патрик…
— Вы почти построили самое сильное и обеспеченное государство на земле, но… если бы вы приложили еще столько же сил и времени, не исключено, что вы могли бы построить Любовь… И быть счастливым…
— И это я тоже знаю… Я надеюсь, что я еще не потерял этот шанс, отец Патрик.
— Это — равнозначные подвиги. Поверьте, Максим… А теперь — прощайте. Не провожайте меня. Вряд ли нам суждено увидеться вновь, но я буду молиться за вас. Удачи вам, ваше величество…
Я с интересом разглядывал легендарную супругу короля Артура — «воплощенный символ рыцарских мечтаний» и «самую романтическую королеву Британии», воспетую в сотнях песен и баллад. И мне нравилось то, что я видел…
Вот только «доброй» и уж тем более «христианской» мою радость назвать было нельзя. Я хорошо знал подобный тип женщин. Это была типичнейшая представительница моего времени — «женщина-кошка». Нет, не та «пантера», в шкуру которой так любят рядиться подвыпившие в ресторанах дамочки, и не та жестокая, бессердечная хищница, на зубах которой хрустят кости зазевавшегося жирного голубя. Это был самый страшный, самый беспроигрышный вариант — «женщина-котенок». Внешне наивная, игривая, легкая и беззаботная, вызывающая непреодолимое желание защитить, погладить и обогреть. И мудрые, покрытые сединой и шрамами мужчины снисходительно, раз за разом, объясняют «глупышке» ее ошибки, готовые защитить ее от тех негодяев, из постели которых раз за разом вытаскивают свое «пушистое чудо». Они и впрямь не играют, эти «наивные создания». Они просто так устроены. Они привязываются к дому, а не к человеку, но любят, когда их гладят, кормят, холят и лелеют. Жизнерадостно бегают за бантиком на веревочке, не взирая на руку, которая держит игрушку. При этом тщательно ухаживают за собой, грациозны, умны, и никто ничего не сможет поставить им в упрек, ибо их образ жизни — их суть.
С такой женой мой враг больше не нуждался в моей ненависти. Она нашла свое воплощение в этой грациозной, по-детски беззащитной и наивной «легенде Британии».
— Как же я рад вас видеть, леди Гвиневера, — искренне возвестил я. — Одним своим видом вы сумели поднять мне настроение и скрасить этот серый день.
— Благодарю вас, ваше величество, — нежным голосом произнесла она. — Какой приятный комплимент…
Угнетенного состояния «похищенной принцессы» на ее лице я не замечал. Сидевший рядом с ней самодовольный сэр Мелвис небрежно ласкал левой рукой ее белокурые локоны, а она смотрела на него своими огромными голубыми глазами так, словно все это уже повторялось вчера, позавчера, и десять лет назад.
Красавицей я бы ее не назвал, но это, скорее, дело вкуса. Стройная, очень грациозная, с по-детски округлым личиком и ясными-ясными глазами, она казалась такой неземной, такой воздушной, что только теперь я понял, почему ей дали имя Гвиневера, что в переводе означало «Белый Призрак».
— Леди Гвиневера, а вы, часом не Овен по гороскопу? — не удержался я.
— Простите, ваше величество?
— Когда вы родились?
— Первого апреля.
Моргана понимающе улыбалась. Мерлин вздохнул, украдкой скосив глаза на свою рыжеволосую подругу.
— Сэр Мелвис, не обделяйте свою даму вином, — радушно попросил я. — Леди Гвиневера обожает хорошие вина.
— Откуда вы знаете, сир? — удивилась она. — Мы же с вами не встречались раньше?
— А музыка? Вам нравится музыка?
— О, это была чудесная идея — заставить музыкантов играть во время пиршеств! — с энтузиазмом воскликнула она. — К сожалению, в Камелоте так редко звучала музыка, а я просто обожаю танцевать…
— Сегодня, королева, мы устроим танцы специально для вас, — поклонился я. — Пейте, танцуйте, ни в чем себе не отказывайте — здесь вас никто не будет осуждать.
— …Бесподобно! — прошептал я, наблюдая, как раскрасневшаяся от вина и танцев Гвиневера расточает улыбки окружавшим ее кавалерам. — Как вы находите нашу прелестную гостью, леди Гайя?
— Вы — умный человек, ваше величество, — тихо ответила она. — И видите все сами… Мне только за вас обидно.
— За меня?! — изумился я. — А за меня-то почему?
— Вы позволили злорадству заполнить ваше сердце. Не думаю, что вам самому понравился бы человек, ликующий при известии о появлении у короля Артура смертельной болезни.
— Это не болезнь, — возразил я. — Артур — взрослый и сильный мужчина. Если ему захотелось сделать из себя шута…
— Я говорила о вас, — напомнила она. — Вы всегда вели себя достойно. И называли вещи своими именами. Вы знаете — кто эта женщина, но молчите… И радуетесь.
Я хотел было возразить, но тут Мерлин, до этого тихо сидевший рядом с Морганой, неожиданно вскинул голову, словно прислушиваясь к чему-то, и уверенно сообщил:
— Король Артур приближается к Волчьим Воротам. Через полчаса будет у Перевала.
— Я хочу это видеть! — вскочила на ноги Моргана. — Сир, вы разрешите?
