Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
Юстас поймал себя на том, что не дышит.
– Добро пожаловать, – так же равнодушно заключила переводчица.
– Ваше Императорское величество. – Герцог склонился так, что пряди его седой шевелюры на миг коснулись циновок. – Для нас огромная честь быть принятыми вами.
После того как первая фраза была передана императрице, герцог взял на себя смелость заговорить по-олонски, но почти сразу его прервали.
– Ваше произношение оскорбляет слух госпожи, – извиняющимся тоном произнесла их провожатая. – Поэтому она требует, чтобы вы продолжали на родном языке.
Юстас отметил, как покраснела и напряглась шея герцога от унижения. Сам он привык считать Фердинанда авторитетом во всем, что касалось дипломатии, но здесь просчет был налицо: как бы герр Спегельраф ни поддерживал знание языка, без практики оно безнадежно увяло.
– Тогда, с вашего позволения… – Фердинанд с усилием выпрямил пальцы на коленях и продолжил: – я прибыл в Олонскую Империю, чтобы предложить императрице свои услуги в качестве дипломата и регента Кантабрии.
– Что за вздор! – Юэлян фыркнула за ширмой, голос же переводчицы оставался бесцветным. – Во-первых, мне известно, что никакой вы не регент, а только отец короля, дни которого сочтены из-за болезни. От лица Антуана Спегельрафа правит его жена. Во-вторых, с чего вы взяли, что я нуждаюсь в ваших услугах? К чему мне безземельный старик, когда в моих руках целая страна?
– Вам не принадлежат ни эта страна, ни дворец, в котором вы скрываетесь от мира, ни даже земля, на которой он стоит. Строго говоря, даже этот чайный дом – не ваш. И вы знаете причину.
Хотя Юстас и герцог не могли видеть лица Юэлян, вся ее поза говорила о том, что она поражена и оскорблена до глубины души. За стеной грохнули хохотом солдаты императрицы, будто могли слышать беседу в потайном кабинете.
– Вы, должно быть, отчаянный человек, раз позволяете себе говорить подобное. Сейчас весы моей воли склоняются в сторону вашей казни.
Выражение лица герцога едва заметно изменилось. В холодных глазах отражалась геометрия чуждой обстановки, но спина, привыкшая к горделивой осанке, будто налилась сталью и плечи перестали рабски тянуть голову к земле. Андерсену даже показалось, будто он перенесся за собственный стол, через который привык взирать на партнеров и просителей. Судья почувствовал себя на своей территории.
– Весы воли двора склоняются в сторону вашей ссылки, а потому мы в равных условиях. И я действительно отчаянный человек. Отчаявшийся. Безземельный старик, как вы верно сказали. А вы – чужестранка, которая так и не смогла родить императору сына. Кто называет вас высоким титулом? Думаю, все же никто. Кроме меня. Ваш статус – едва ли выше придворной наложницы, а жизнь подвешена на волоске не более прочном, чем моя.
После коротких аплодисментов за стеной и нескольких шутливых фраз, произнесенных юным девичьим голосом, снова забренчали струны, подкрепленные пением. Пауза же в кабинете опасно затягивалась.
Юстас отстраненно наблюдал, как переводчица пытается сохранить лицо и внешние признаки невозмутимости, сжимая янтарный амулет в миниатюрной ручке. Вуаль вздымалась и опускалась от прерывистого дыхания.
Силуэт Юэлян оставался неподвижным. Наконец она склонила голову набок, как если бы сломался шарнир в шее кивающей фарфоровой куклы. Цепочки в ее прическе зашелестели в унисон.
– Как тонок бы ни был волос, удерживающий вашу жизнь, сейчас он в моих руках. И будет в них, пока вы в Оолонге. Ответьте лишь на один вопрос: говоря о моей судьбе, вы упомянули не Ли Мин Сена, а его двор. Почему?
– К чему заставлять меня говорить очевидные вещи?
– Я требую. Объяснитесь.
– Ли Мин Сен потерял самое важное, чем может обладать правитель, – веру в него сановников и знати. Тридцать лет назад все было иначе, но теперь… Дворец Лотоса покоится на пяти пороховых бочках – ведь именно столько старших семей приближены к императору в данный момент? У главы каждой из них больше прав и притязаний на престол после смерти господина, чем у его первенца, не говоря уже о вас…
– Довольно. – Юэлян подняла узкую ладонь, прерывая вкрадчивую речь герцога. – Теперь я уверена в вашей осведомленности. Что вы хотите мне предложить?
Теперь пришла очередь герцога держать впечатляющую паузу, ведь он был уверен, что полностью захватил внимание собеседницы. Несмотря на роль переводчицы, чеканящей фразы, у Юстаса возникло ощущение, что Фердинанд и Юэлян говорят на одном языке – языке стальных игл и крючков, которые они вгоняли друг другу под кожу и тянули, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
Тем временем у него страшно затекли ноги от сидения в непривычной позе, но Андерсен и помыслить не смел, чтобы ее сменить: собственный комфорт казался чем-то совершенно незначительным по сравнению с тем, что решалось в разговоре между его патроном и императрицей Оолонга. Решалась история, и это опьяняло.
– Я хочу предложить вам выход к Межбрежному морю. Тысячи гектаров плодородной земли. Промышленность, равной которой нет в мире. Я хочу предложить вам свою страну.
– Полагаю, ваша невестка и сын будут против, не так ли? Да и какой вам с этого прок? – Голос за ширмой звучал почти весело. Видимо, Юэлян ожидала чего-то подобного и теперь развлекалась, возражая. – И, что самое главное, зачем это мне?
Герцог растянул губы в жутковатом подобии улыбки. Он был готов ко всему, что ему скажут.
– Вы станете независимы от императора. У вас появится своя армия, а не эта жалкая кучка стражников, которых вы берете с собой повсюду, опасаясь за редкие часы свободы. Причем вам не придется для этого вершить переворот – малой кровью вы получите то, чего не смогли добиться поколения правителей Оолонга более века тому назад. Вы ведь изучали историю?
– Что значит – малой кровью? – Юэлян проигнорировала его вопрос.
– С моей помощью интервенция пройдет как раскаленное шило сквозь масло. – Герцог понизил голос, будто в этом была нужда. – Я знаю, какие форпосты охраняются хуже других, знаю расположение всех военных заводов и фабрик. Мне знакомы абсолютно все шаги, которые предпринял покойный президент для укрепления мощи Кантабрии. Я знаю, кто в данный момент дергает за веревочки, и смогу поставить страну на колени менее чем за месяц. И стану вашим наместником.
– Что помешало вам сделать это самому?
– Отсутствие поддержки со стороны моих прежних союзников, – отчеканил герцог.
Фердинанд Спегельраф не мог не предвидеть этого вопроса. Более того, он не раз задавал себе его сам.
– Что мешает мне позвать сейчас жалкую кучку стражников, заточить вас в застенках своего дворца и пытать, пока вы не выдадите все, что знаете? Уверяю, даже мои горничные могут быть весьма изобретательны в искусстве допроса. Помнится, у одной воровки, что таскала за пазухой золотые нити, сошли все ногти, а пальцы почернели, как у трупа. Да и говорить она перестала вовсе. Так назовите мне хоть одну причину, по которой я должна оставить вас при себе?
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
