Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Ни фига не понимаю. Мысли в голове метались как сумасшедшие, гудение двигателя убаюкивало. Незаметно для себя я задремал. Мне снилась Натали. Мы шли по тёмной, освещённой только светом луны аллее и безудержно смеялись. Время от времени нам встречались другие пары, и они вели себя точно так же. Всем было хорошо и весело. Постепенно в это веселье стала вползать беспокоящая мысль – почему не горят фонари? А, ну, ведь светомаскировка же. Зачем? Так война. Война? Кто-то тряс меня за плечо.
– Товарищ подполковник, проснитесь!
Я открыл глаза. За плечо меня тряс Степан. Рядом стоял командир разведчиков.
– Что, капитан?
– Донесение от бокового охранения. Их разведка наткнулась на два объекта. Первый – аэродром. По сообщению разведчиков, самолётов там очень много. Второй – лагерь. Похоже, для военнопленных поляков. Близко не подходили, но там, за колючкой, ходят люди в польской военной форме.
Я энергично потёр лицо руками.
– Так, капитан. Разведку к объектам. Не просто посмотреть, а выяснить и доложить. Ещё одну в тыл, пусть посмотрят, что там у нас на хвосте. Радист, колонне – «Стой!». Выставить охранение.
Разведчики вернулись спустя два часа. Первым докладывал круглолицый лейтенант из группы, ходившей к лагерю.
– Лагерь небольшой. Несколько сот человек, точнее сказать трудно. По погонам – офицеры. Ходят свободно. Охраны от силы рота. Восемь вышек с пулемётами и прожекторами. Двойной забор из колючей проволоки высотой метра два. На вышках по одному человеку. Основная часть охраны в здании казармы с южной стороны. Здание имеет входы снаружи лагеря. Считаю, что двух взводов, усиленных пулемётами, хватит для захвата.
– Добро. Что с аэродромом?
Командир второй группы остался продолжать наблюдение, докладывал богатырского роста сержант. Как его в наш полк занесло – до сих пор гадаю. Не брали мы таких здоровяков, боялись, что подходящих парашютных систем не найдётся. А этого взяли. Их таких на весь полк трое было. Причём одного звали Илья Муромец. Полный тёзка былинного богатыря. Ещё одного звали Алексей. Алёша. Не Попович, но и так всё ясно. Пришлось третьему, хошь не хошь, стать Добрыней. Так вот это и есть Илья. Он однажды в столовой в споре разошёлся да по столу кулаком хватил. Трое суток потом сидел на «губе» за порчу казённого имущества. От стола-то одни щепки остались. И при всём при том – разведчик. Ходит так тихо, что поневоле начинаешь думать, а не призрак ли? Ведь весит килограмм сто, а движется, словно вообще веса не имеет.
– Товарищ гвардии подполковник, обнаружен аэродром противника. Количество самолётов: 212. Командир приказал доложить, что есть бомбардировщики нескольких типов и истребители. Часть самолётов требует ремонта. Охрана осуществляется ротой обеспечения. От воздушных атак прикрывают четыре зенитки с расчётами, постоянно дежурит одна. Расчёты остальных в блиндажах. Лётный и технический состав размещается частично в блиндажах и землянках, частично в палатках. Бронетехника отсутствует, только грузовики и бензовозы.
Молодец сержант, чётко докладывает. Вон, лейтенант даже слегка порозовел, чует, что по сравнению с Ильёй докладывал как-то по-деревенски.
– Ладно, товарищ сержант, мы поняли. А простыми словами как обрисуешь?
Илья заулыбался.
– Так, товарищ командир, там полный «алес капут»! Самолёты стоят кто как. Повреждённые просто в сторону оттащили, в кучу. Никто их и не ремонтирует. Лётчики бродят как потерянные. Наш командир говорит, похоже, что тут самолёты из разных эскадр. Плюхались, где придётся. Здорово им наши напинали.
Да, прижилось выражение, можно сказать, стало фирменным для полка. Это я про «алес капут». Ну, в моём мире это знают все, кто видел фильм «Зорро». Старый, с Ален Делоном. Там капитан стражи – немец, говорит: «Все побеждены алес капут!» И у нас ходило это выражение – «алес капут», в смысле приплыли. А вот в эту реальность его приволок я. Попал как-то на тактические занятия одного из взводов. Ещё только комбатом был, в самом начале. Задачей был штурм высоты. Это значит, что надо выскочить из окопа, преодолеть ничейную полосу, пройти заграждения, забросать противника гранатами и занять его позиции. И всё за четыре с половиной минуты.
А бегать приходится вверх по склону. Соответственно с каждым повтором скорость снижается пропорционально степени усталости. А бегали бойцы весь день. К моменту моего появления уже даже не бегали, а плелись. А инструктор упёрся и требовал норматив выполнить. Я оказался в довольно сложном положении. Парни уже еле-еле шевелились, их можно было пожалеть. Но и принижать авторитет командира не хотелось. Так что я нацепил на себя всю амуницию и подошёл к бойцам.
– Вот что, товарищи красноармейцы. Я знаю, что вы все устали. И знаю, что завтра опять будете бегать, наступать и обороняться. Но сейчас вы должны представить себе одно. Там, на высоте, засел враг. Жестокий и коварный. И ему всё равно, устали вы или нет. Завтра он подтянет резервы, добавит пулемётов и пушек, тогда его будет выбить ещё труднее. Кто из вас готов пожертвовать жизнью товарища завтра, чтобы отдохнуть сегодня? Нет желающих? Тогда:
– Взвод! За Родину! За Сталина! Вперёд!
Чёрт его знает, что просыпается в человеке, если вовремя напомнить ему, что он человек. И что за ним чья-то жизнь. Мы тогда взлетели на ту высоту аки птицы. Норматив не только выполнили, но и слегка перекрыли. Вот тогда я, стоя на высоте и тяжело дыша, сказал:
– Вот и всё, парни. «Алес капут» врагу!
Немецкий в школе учили практически все. Так что значение поняли, заулыбались. С тех пор выражение разошлось сперва по батальону, а потом и по всему полку. А с тем инструктором мы вскоре расстались. Не хотел понимать человек, что солдат – это в первую очередь человек, а уж во вторую – оружие. И ведь, что интересно, совсем не из дворян. Обычный крестьянский парень, окончивший обычную школу комсостава. А послушаешь, так и слышится: «…солдат есть инструмент, артикулом к ружью приставленный…» Просто белая кость какая-то, причём незапамятных времён.
Но это опять лирика. А пока требовалось решить, как действовать дальше. С аэродромом всё ясно, надо уничтожать. И машины, и личный состав. Причём желательно прямо в процессе боя, а то потом заставлять своих пацанов расстреливать пленных как-то не комильфо. А оставлять в живых лётчиков люфтваффе мне не хочется. Очень не хочется. Это ведь именно эти «орлы Геринга» расстреливали с воздуха толпы беженцев, особо налегая на красные кресты медицинских машин.
Они бомбили эшелоны с женщинами и детьми. Я помню рассказы очевидцев и редкие фотографии, на которых видны результаты налётов. Покорёженные, пылающие вагоны и тела. Женские, детские. Дети, с плачем тянущие за руку матерей, которым уже никогда не встать. Матери, зовущие пропавших в этой жуткой фантасмагории детей. Да и, в конце концов, они сбивали наших летунов. Пусть сейчас не то время и не та война, но если мы уничтожим этих тварей на земле, сколько наших лётчиков вернётся из боевых вылетов живыми? Так что тут однозначно.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
