Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
– Нет, – сказала Юля на полном серьезе. – К Сталину лучше мундир. Но я все равно поеду в шляпке.
– Да, вот еще вопрос, – сказал Игнат. – Кто у нас рассказчик?
– Автор, конечно!
– Это скучно. Это восемнадцатый век. Девятнадцатый тоже, впрочем. Великая русская литература до Достоевского и Чехова. Рассказчик – особая фигура.
– Хорошо, – согласилась Юля. – Рассказчик – не абстрактный автор, а конкретная я. Перевоплощающаяся женщина. Какое длинное и неудобное слово. Перевоплощающаяся! Смешно. И, однако, это так.
– В кого ты сейчас перевоплотишься?
– В шпионку. В советскую внутреннюю.
– Мату Хари?
– Фигушки тебе! Мату Хари расстреляли! Не желаю! В советскую удачливую Мату Хари. Поехали. Только мне надо письнуть на дорогу.
Когда-то Игната слегка раздражало такое навязывание физиологии, как он это называл про себя. А потом понравилось. Он видел в этом не просто «нестеснительность», а нечто более важное – «нестеснённость», то есть свободу и искренность и даже чистоту. Чистому всё чисто.
– Мне тоже надо! – сказал он.
ЗИМ был длинный и очень удобный. Настоящий лимузин, со стеклянной перегородкой между водителем и пассажирским салоном. Они сидели на заднем сиденье, даже, лучше сказать, на диване, удобно вытянув ноги. Пол в салоне был совсем плоский и застлан коричневым ковром. Ехали по Профсоюзной, потом свернули на Нахимовский и дальше по прямой, по Ломоносовскому и Минской, пока не повернули на Староволынское шоссе. Странно представить себе, что когда-то это был пусть не далекий, но пригород, и не было этих страшных многоэтажных домов.
Свернули в узкий проулок. Остановились, не доезжая до забора. Постояли минуты две. На шум работающего мотора калитка открылась, вышел какой-то мужчина. Юля выскочила из машины, долго с ним разговаривала. Потом обернулась и помахала рукой Игнату. Он вышел и подошел к ней.
– Мы туда не пойдем, – сказала Юля охраннику. – Мы посмотрим в окна издалека.
– Там ничего нет, – сказал охранник. – И никого нет. Чего смотреть?
– Ну и тем более! Спасибо. – Она силой впихнула ему в ладонь пачку денег.
– Только недолго, – сказал он. – Идемте.
– Недолго, недолго, – говорила Юля.
– Вот здесь стойте, – сказал охранник. – Вон дом. Дальше нельзя.
– Хорошо, хорошо. – Она достала два бинокля, один протянула Игнату.
Окна зажглись. Но охранник ничего не заметил.
В бинокль видно было, как Сталин в заношенном домашнем френче сидит у стола, а в комнату входит Перегудов в генеральском мундире.
Юле Бубновой показалось, что она внутри картинки.
Но и министру товарищу Перегудову показалось то же самое. Что он внутри картинки, которую много раз видел в журнале «Огонек». Сталин сидит за столом, с трубкой в руке, читает раскрытый том в красной обложке.
– Здравствуйте, товарищ Сталин!
Сталин усмехнулся, глядя на Перегудова. Особенно на его короткие усики щеточкой, под носом, по тогдашней очень странной советской моде – мы же помним, у кого были самые знаменитые усики щеточкой.
– Здравствуйте, товарищ Перегудов, – сказал он. – Вы, наверное, удивляетесь, почему это товарищ Сталин смеется. Но я смеюсь не над вами. Я был в городе Вене в тысяча девятьсот тринадцатом году. Вы немного похожи на одного моего знакомого. Из тамошних. Ну, не будем уточнять. Интересный был человек. Правда, потом плохо кончил. Очень плохо. Но к вам, товарищ Перегудов, это не относится, вы только не беспокойтесь. Вы мне скажите, этот ваш гражданин Смоляк Я. Д., который арестован по подозрению в шпионско-диверсионной деятельности… Что вас заставляет так за него просить?
– Интересы дела, товарищ Сталин. Инженер Смоляк Я. Д. – выдающийся ученый и организатор производства в одно и то же время, это очень редкое сочетание, товарищ Сталин. Таких людей мало.
– Вы говорите как по бумажке, товарищ Перегудов. Это неприятно.
– Простите, товарищ Сталин…
– Ничего, ладно. Вы, наверное, считаете его гениальным ученым? Этого вашего друга?
Перегудов кивнул.
– Так. Значит, он гений? – Сталин посмотрел на потолок.
– Да, товарищ Сталин. В области специального приборостроения он гений. Даю вам честное слово.
– А вы не преувеличиваете, товарищ Перегудов? Немножко, а?
– Он гений, – повторил Перегудов.
– Хорошо.
Сталин пододвинул к себе листок бумаги, взял из стакана карандаш. Написал: «Инженера директора завода 817 Смоляка отпустить, дело уничтожить, заявителей проверить. И. Ст.».
Нажал кнопку. Вошел Поскребышев.
– Товарищ Перегудов, прочитайте и отдайте товарищу Поскребышеву.
Перегудов прочитал.
– Товарищ Сталин, его арестовали вместе с женой.
– Дайте сюда. – Сталин пошевелил пальцами.
Перегудов отдал листок Сталину.
Между словами «Смоляка» и «отпустить» Сталин вписал «и его жену». Вернул бумагу Перегудову. Тот встал боком, чтоб не оказаться к Сталину спиной, подшагнул к Поскребышеву и передал листок.
– Позвони в МГБ, пусть они его с женой сейчас прямо домой везут, – сказал Сталин Поскребышеву. – А вы, товарищ Перегудов, посидите еще…
Поскребышев ушел.
– Спасибо, товарищ Сталин.
– Это вам спасибо, товарищ Перегудов. Вы мне возвратили веру в советского человека… А почему у товарища Смоляка Я. Д. жена немка? Как такое могло произойти? Особенно в последние дни войны с немецко-фашистскими захватчиками?
– Я не знаю точно, товарищ Сталин. Но я думаю, он просто ее полюбил. Товарищ Сталин, вы нам говорили, что советские люди свободны от унизительного чувства расовой ненависти к немцам. И что Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается.
– Кому это вам я говорил?
– Нам, советскому народу.
– Ну и что?
– Я думаю, что он просто встретил красивую и умную молодую женщину, она инженер с завода «Сименс», а товарищ Смоляк обследовал их оборудование… Познакомился и просто полюбил, и она его полюбила.
– Думаете, просто? – спросил Сталин. – Почему вы думаете, что любовь – это просто? На этот счет существуют разные мнения. Одни считают, что мужчина любит женщину за красоту. Но нельзя же влюбляться во всех красавиц! Вы что, когда видите на улице красивую женщину, прямо бегом за ней бежите? – Он засмеялся. – Правда, один мой близкий знакомый так и поступает, но его за это строго накажут, вот увидите… Другие считают, что женщину любят за сильную фигуру, за широкие бедра и большую грудь, извините за выражение, с целью создания здорового потомства. Но это немарксистский подход. Нельзя сводить отношения социальных индивидуумов к чистой биологии. Но диаметрально противоположный подход тоже неверен. Чрезмерное подчеркивание духовной стороны любви приводит нас к идеализму и поповщине. Вы как думаете, товарищ Перегудов?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
