Святой князь Владимир В ту ночь и принцесса Анна не сомкнула глаз. Едва добравшись до постели, Великий князь рухнул на нее и захрапел. Какие уж тут великие дела! Раздеться не смог. И челядь, как назло, куда-то запропастилась. Это Добрыня приказал всем схорониться и, сколько бы ни звали, носа не высовывать. По древнему обычаю невеста должна сама раздеть жениха. Не спать же князю в сапогах!
Анна и не пыталась звать прислугу: стыдно. Правда, она слабо представляла, с какой стороны подойти к Владимиру. И сама-то редко раздевалась, а тут – груда мертвецки пьяной плоти. Она уже стаскивала сапоги с Владимира в Херсонесе, но одно дело снимать сапоги с трезвого и совсем другое – с мертвецки пьяного.
Помолившись, принцесса взялась за дела. Плотно пригнанные сапоги никак не хотели слезать с ног. К тому же князь то и дело брыкался и все норовил попасть Анне в пах. Не снималась и одежда, так как повернуть тяжелое тело силенок у принцессы не хватало. Поняв, что лишь напрасно теряет время, Анна решительно достала из ларца миниатюрный кинжал и в мгновение ока вспорола на князе дорогую парчу, в клочья искромсала белье из тончайшего шелка, а сапоги разрезала так, что они сами свалились с ног. Зато теперь Великий князь лежал гол как сокол. Лишь сладко посапывал и иногда, словно младенец, пускал изо рта пузыри.
Анна накрыла Владимира пуховым одеялом и уже собралась прилечь сама, как вдруг вошел Добрыня. Принцесса всполошилась, но воевода одобряюще улыбнулся и похвалил:
– Молодец!
– Так ты нарочно?! – чуть не задохнулась Анна от возмущения.
– Тихо, тихо – князя разбудишь, – успокаивающе произнес дядька и пояснил: – Таков обычай. Теперь ты – настоящая жена Владимира.
– Ну, спасибо! А то я не знала.
– Ладно, не серчай. Мне с тобой потолковать надобно.
– Другого времени не нашлось?
– Откуда? Ты у нас прямо нарасхват: то Владимир, то Рогнеда, то Мимолика…
– Да ты, я посмотрю, глаз с меня не спускаешь.
– И то верно. Как же иначе тебя сберечь и защитить?
– От кого? – изумилась принцесса.
– Еще узнаешь, – уклончиво ответил Добрыня. – Я о другом хочу попытать.
– О чем же?
Только сейчас Анна полностью успокоилась и внимательно посмотрела на воеводу.
– Что ты мыслишь о сегодняшнем обряде?
– Признаться, я в полном недоумении. Как можно силой гнать народ на крещение?
Воевода хитро прищурился:
– Никто никого гнать не будет. Все по своей воле пойдут.
– Все настолько послушны и преданы Великому князю?
– Не в том дело. Владимир хоть и горяч, да умен. У нас жены взаперти сидят и в окошки глядят. А тут сам Великий князь гулянье им устроил. И не просто устроил, а приказал. Мужьям-то и возразить нечего. Теперь жены и сами пойдут, и мужей за собой потащат. В кои-то веки баб на волю выпустили.
– Что ж, посмотрим… Только верить все равно насильно не заставишь.
– Вот тут ты верно молвишь. Потому и навестил тебя.
– Чем же я смогу помочь?
– Мудрым словом и добрым делом.
– Я же не проповедник.
– Еще какой! Без тебя и христианства на Руси не было бы.
– Но я даже не игуменья.
– И не надо. У нас тем, кто в рясе, не сильно-то и верят.
– Странно. А почему?
– Священники сами не признают наших обычаев. Игрища отринули, обряды заклеймили. Девку и ту умыкнуть нельзя. Так скоро и вымрем.
– Видно, порочны языческие игры и нет в них ничего, кроме греха.
– Ну, не скажи: наши веры сильно схожи.
– И что же у них общего?
Добрыня не спеша разгладил длинную и густую бороду:
– Не силен я в греческой вере, только рай и ирей – на небесах. И ад – в подземном царстве. Правда, у вас там правит сатана, а у нас – ящер Юша, да дело ведь не в названии. Суть-то едина.
– Суть как раз разная, – не согласилась принцесса, – языческие боги – просто идолы, а Святая Троица – Бог истинный.
– Пусть и так, только до людей это не скоро дойдет. А внешнее сходство налицо. Святая Мария родила Христа, а Мокошь – богиня плодородия, Перун Громовержец и Георгий Победоносец – покровители воинства, святой Власий и Велес оберегают скот. Даже имена почти совпадают. Зачем же их ссорить? Не потому ли Русь так близко к сердцу приняла греческую веру, что она как родная?