Ричард Мюллер – профессор физики из Калифорнийского университета в Беркли. Был получателем гранта Фонда Макартуров, который неофициально считается «наградой гениев». Эта статья изначально была одной из лекций курса физики для студентов гуманитарных направлений, а затем увидела свет в сборнике лекций Мюллера «Физика для будущих президентов».
По мере того как люди осознают опасность, исходящую от ископаемого топлива, – особенно риск глобального потепления из-за производства углекислого газа, – атомная энергия начинает выглядеть более привлекательной. Но что делать с отходами – со всем этим сильно радиоактивным мусором, который сохраняется тысячи лет? Имеем ли мы право оставлять такое наследство нашим детям?
Радиоактивные отходы – одна из самых больших технических проблем, с которыми человечество, скорее всего, столкнется в будущем. Плутоний – лишь один из многих сильно радиоактивных отходов – имеет период полураспада 24 000 лет. И даже за этот невообразимо долгий промежуток времени интенсивность радиации снизится лишь наполовину. Спустя 48 000 лет он все еще будет продолжать испускать смертельное излучение в четверть первоначальной интенсивности. Даже через 100 000 лет у плутония сохранится уровень радиации более чем 10 % от того, которым он обладал, когда покинул реактор. Что будет, если он попадет в почву и достигнет воды, которую использует человек? Как мы можем гарантировать, что этот материал можно будет безопасно хранить на протяжении 100 000 лет?
Тем не менее американское правительство настойчиво стремится претворить в жизнь программу «безопасного» захоронения ядерных отходов. Оно построило первый образец хранилища ядерных отходов глубоко под хребтом Юкка-Маунтин в штате Невада (рис. 1). Чтобы обеспечить безопасность хранения отходов, могильники расположены на глубине в тысячу футов от поверхности. Для захоронения хотя бы части имеющихся отходов атомной промышленности требуется огромная площадь – почти 2 квадратные мили. Стоимость сооружения этого объекта оценивается в 100 миллиардов долларов, и еще сотни потребуются на его эксплуатацию.
Проблему усугубляет то, что регион Юкка-Маунтин является сейсмически активным. В радиусе 50 миль только за последние десять лет произошло более 600 землетрясений силой 2,5 балла и выше. Более того, ландшафт региона сформирован вулканической активностью. Хотя это было миллионы лет назад, как мы можем быть уверены, что хранилище отходов не будет разрушено в результате нового извержения?
Предлагались различные альтернативы захоронению ядерных отходов. Почему бы не забрасывать их на Солнце? На самом деле это, возможно, не такая уж удачная идея, потому что при запуске ракеты иногда падают обратно на Землю. Ряд ученых предлагал грузить отходы на суда и топить в океане – там, где в результате движения тектонических плит материалы окажутся под ними и постепенно будут погребены на глубине в сотни миль. Но даже сам факт того, что ученые предлагают такие варианты, указывает, насколько действительно серьезной является эта проблема.
И вот что плохо: радиоактивных отходов у нас уже столько, что хватит заполнить Юкка-Маунтин и останется еще. Они никуда не денутся. И вы, будущий президент, предлагаете строить новые атомные электростанции? Вы что, с ума сошли?
Мое признание
Движение против атомной энергии было в последнее время настолько мощным, что я почувствовал себя обязанным отразить в начале главы эту точку зрения, постаравшись хотя бы отчасти передать накал страстей. Это как раз те аргументы, которые вы будете слышать, став президентом. Однако то, за или против атомной энергетики вы выступаете, вряд ли имеет большое значение. Отходы существуют, и вам придется что-то с ними делать. Вы не можете отвернуться от этой проблемы, а чтобы поступить правильно (и убедить общество в том, что вы поступаете правильно), вам нужно разобраться в физике.
Поработав со статистикой, я убедился, что опасность захоронения отходов в Юкка-Маунтин мала в сравнении с опасностью отказа от этого варианта и существенно меньше, чем многие другие опасности, которые мы игнорируем. Однако дебаты не прекращаются. Общественность требует еще исследований, но каждое новое исследование порождает новые вопросы, которые только усугубляют страх и недоверие людей. Я назвал этот раздел «Мое признание», потому что мне оказалось трудно оставаться в стороне и говорить только о физике, не давая этой ситуации моей личной оценки. На протяжении большей части книги я старался представлять факты, и только факты и предлагал вам самим делать выводы. И я признаюсь, что в этом разделе изменил такому подходу. Я не могу оставаться безучастным, потому что мне кажется, что факты однозначно ведут к конкретному заключению.
Я обсуждал проблему Юкка-Маунтин с учеными, политиками и многими неравнодушными гражданами. Большинство политиков считают ее научной, а большинство ученых – политической. И все выступают за продолжение исследований: ученые – потому, что это их работа, а политики – потому, что надеются получить от исследователей ответ на самые главные вопросы. Не думаю, что из этого что-то получится.
