— Я соскучился по работе здесь, — объяснил Грант. — По тренажерам, по бассейну. И почувствовал внезапное желание окунуться среди ночи в эту теплую воду.
Джулия пожала плечами:
— Ну если ты действительно хочешь… Пойду открою бассейн.
Пряча глаза, Джулия наблюдала за тем, как он обнажился и нырнул, послав голубые волны во все углы бассейна. Грант плыл, рассекая воду сильными загорелыми руками, точно машина. Потом он встал на дно в мелком месте и посмотрел на нее:
— Не хочешь присоединиться?
Джулия покачала головой, однако сделала это нерешительно. На самом деле она чувствовала, что хочет, очень хочет прыгнуть туда. Сейчас ничто не соблазняло ее больше, чем эта огромная теплая ванна.
— Как хочешь! — улыбнулся Грант.
Однако, когда он снова ушел под воду, Джулия передумала. Сняв джинсы и остальную одежду, она очутилась в бассейне прежде, чем Грант успел развернуться у противоположного борта. Заметив ее, Грант остановился и улыбнулся, поджидая, пока она догонит его.
— Давай наперегонки? — предложил он.
— Нет уж, спасибо. Я хочу просто расслабиться.
Джулия развернулась, сделала несколько гребков и оказалась у ступеней, ведущих к джакузи. Забравшись в круглый бассейн, она включила пузырьки, поставив их на минимальную скорость, и со вздохом уселась в ласково бурлящую воду, закрыв глаза. Когда она снова раскрыла их, Грант уже сидел рядом.
Казалось, будто пузырящаяся вода внезапно наэлектризовалась. И Джулия не смогла удержаться от воспоминаний своего прошлого опыта, когда она мечтала о Гранте, отдавшись на произвол водных потоков. Джулия сознавала, что и теперь хочет его ничуть не меньше. Ее желание было даже сильнее, поскольку теперь она знала, какое невероятное наслаждение Грант может подарить ей не только в ее мечтах, но и наяву. Заметив, что она подглядывает за ним сквозь веки, он улыбнулся:
— Джулия, у тебя нет чувства дежавю?
Она улыбнулась ему, не имея сил сопротивляться этим нежным глазам.
— Ты бы не хотела переставить стрелки часов назад, на время до нашей ссоры?
— Может быть…
— А мне бы очень хотелось. Я знаю, снова научиться доверять — нелегко. И ненавижу себя за то, что с самого начала не был с тобой откровенен, но я так боялся, что ты совсем отвернешься от меня, и так сильно тебя хотел…
При мысли, что он желает ее так же сильно, как и она его, Джулия почувствовала, как в ее животе вдруг что-то кольнуло. Она вздохнула и начала разговор, испытывая небывалое облегчение после стольких недель молчаливых упреков:
— Ты видел Лео, видел, что это за человек. Мой брак оставил много незарастающих ран, и, пока ты не вошел в мою жизнь, я не смела рисковать с кем-либо еще. В тот уик-энд… — Джулия запнулась, боясь, что слезы утраты и разочарования вот-вот навернутся у нее на глазах.
— Да. — Грант протянул под водой руку и нежно провел по плечу Джулии. — Хотя мужчина может извиняться до бесконечности. Я делаю все, что в моих силах, чтобы спасти твой бизнес. Но есть ли хоть какая-то надежда на наше воссоединение?
Джулия знала, что Грант с ней полностью откровенен, и чувствовала, что, возможно, должна отплатить ему тем же. Однако внутри нее все еще оставался тугой узел сопротивления, рана, которая упрямо отказывалась заживать.
— Не знаю, Грант, — ответила она печально.
— Если ты хотела меня наказать, то у тебя это отлично получается!
При этой мысли его лицо внезапно изменилось — на нем появилась озорная улыбка, которая одновременно поставила Джулию в тупик и очаровала ее.
— Джулия, а что, если ты действительно изольешь на меня свою злость, дашь мне то, что я, по-твоему, заслуживаю?
— Что ты имеешь в виду?
— Идем!
Грант взял ее за руку и вывел из малого бассейна в главный, который они вместе переплыли, а потом выбрались наружу. Все еще улыбаясь, Грант передал ей один из висевших на стене махровых халатов и надел другой на себя.
— Что все это значит, Грант?
Но он лишь улыбнулся ей загадочной улыбкой сфинкса и подвел к двери.
— Подожди, я хотя бы возьму сумочку с ключами. Ведь все заперто…
Они прошли через зал регистратуры, который теперь был залит жутковатым серебристым светом полной луны, заглядывающей сюда сквозь стеклянную входную дверь, потом прошли по коридору мимо диетбара и остановились у гимнастического зала.
— Откроешь? — улыбнулся ей Грант.
Все еще ничего не понимая, Джулия раскрыла сумочку и выбрала нужный ключ из связки. В гимнастическом зале было темно и пусто.
По-прежнему улыбаясь, Грант включил свет и объявил:
— Добро пожаловать в комнату наказаний!
— Грант, что за игру ты придумал?
— Увидишь.
Джулия с интересом наблюдала за тем, как Грант прошел в центр зала к станку для поднятия штанги и оседлал скамью. Затем он вытянул кушак из халата, бросил его Джулии, разделся и взялся за висящий над головой железный стержень с грузом. Опустив гриф штанги, точно ярмо, себе на шею, он забрался с ногами на скамью и встал на четвереньки.
Недоуменно взирая на его голую спину, стройные бедра и ягодицы, Джулия спросила:
— Какого черта ты там делаешь?
Грант не без труда повернул к ней голову и снова оскалил зубы.
— Привяжи мне руки к грифу, — попросил он.
— Зачем?
— Не задавай вопросов и делай, что я говорю.
Пожав плечами, она привязала махровый кушак к железному стержню штанг и, потом обмотала им «восьмеркой» запястья Гранта и закрепила свободный конец кушака другим узлом.
— Так годится?
— Замечательно. А теперь…
В его голосе появилось что-то искусственно-страдальческое:
— О, могущественнейшая и прекраснейшая повелительница, я у твоих ног! Можешь делать со мной все что пожелаешь. Если я обидел тебя, накажи меня так жестоко, как того требует твоя обида, и я с радостью приму свое наказание.
Глава пятнадцатаяДжулия едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Но в следующее мгновение совсем другие чувства овладели ею.
Вид обнаженного Гранта породил в ней противоречивые чувства. Глупо, конечно, и все же глубоко в душе Джулия почувствовала прилив возбуждения, сходного с тем, которое она испытывала, будучи во главе клуба. Работа в «Сибаритах» часто давала ей ощущение эйфории, но до сих пор Джулия не испытывала этого чувства на таком интимном и личном уровне.
Приподняв голову из-за железного стержня, Грант посмотрел на Джулию и улыбнулся.
— Теперь твоя очередь унижать меня, — объяснил он. — Я обещаю, что снесу свое наказание, как настоящий мужчина.
