– Да-а, залет, так залет, – сокрушенно произнес Дымов и налил всем по очередной рюмке.
– Ну, это так, цветочки. Со мной еще «страшней» история произошла, – продолжил уже захмелевший Ушаков. – Был я еще холостым, капитаном, служил в Дрездене и жил в семейном общежитии квартирного типа. Это еще до Афганистана.
Как-то на каком-то празднике в части пригласил на танец жену начальника узла связи Дашу. Тот только ее из Союза привез и был старше жены на пятнадцать лет. Слово за слово, вижу она глазками на меня «стреляет», значит, думаю можно к ней «подкатывать».
И действительно, она согласилась встречаться. Военный городок небольшой, все друг друга знают. Жили мы в одном общежитии, но на разных этажах. Тогда она придумала «семафорить» мне, когда ее мужик на службе, весила на балконе зеленое полотенце. Около двух лет это все продолжалось. Однажды, когда я по сигналу был у нее, вдруг ее мужик ночью заехал домой. Ключами гремит, в дверь стучит. Я быстренько оделся и на балкон. У них третий этаж, думаю, повисну на руках и спрыгну. Но пока примерялся, смотрю, тот вышел на балкон, направил на меня пистолет и говорит:
– Залазь обратно.
Здесь Ушаков нарочно остановился на самом интересном, а присутствующие замерли в ожидании концовки рассказа. Выпив еще рюмку, он продолжил:
– Ну куда деваться, влез обратно. Однако тот скандалить и угрожать не стал и говорит:
– Иди домой. И я ушел. На следующее утро, когда пошел на службу, встретил их у подъезда. Старлей был уже поддатый, видимо, пораньше со службы ушел, а Дашка вся в слезах. Тот остановил меня и говорит:
– Забирай ее себе.
Я, конечно, вежливо отказался. Серьезных планов на дальнейшее у нас с ней никогда не было, а был лишь дружеский секс. На этом мой роман с ней прекратился, и что у них там дальше было, не знаю, так как вскоре был направлен в Афганистан.
– Хороши делишки, а ведь он мог и пристрелить. Иди потом чего доказывай, – сокрушенно заметил Вова. За этот благополучный исход надо выпить.
– А мы не возражаем, – подхватили все.
– Не зря ведь в поговорке говориться, что нельзя гадить, где живешь и где работаешь, – вставил Серега.
– Поговорка – поговорками, но жизнь есть жизнь. Если все нормально складывается, то зачем шанс терять. Живем один раз. Пока здоровье есть, надо везде успевать. Признаться это был не единственный случай, когда мужья подруг с оружием были, – произнес Ушаков.
– Давай, давай рассказывай, – потребовали мужики.
– Было это уже в Екатеринбурге. Свела меня судьба в одной компании на Дне медика с одной из коллег моей первой жены – Аленой, муж Леха у которой работал таксистом. Оба были младше меня лет на двенадцать, наверно. С Аленой возникли симпатии, стали встречаться. Роман продолжался тоже около двух лет, и в этот раз все по-серьезному, я даже чуть от своей не ушел. Подруга на мое предложение дала предварительное согласие стать моей женой и хотела родить от меня ребенка. У них со своим почему-то не получалось, хотя прожили с десяток лет. Мы даже определились со свидетелями на нашей свадьбе и гостями. Многие из них были в курсе наших отношений. Обоим было тяжело жить с одним человеком, а любить другого. Встречались везде: и на природе, и в гостиницах, и у нее дома, и у меня. Много фотографировались, скидывали снимки друг другу. В один из дней Леха взял ее сотовый с собой на работу, так как свой где-то потерял, а та не смогла меня предупредить. Вечером я без «задней» мысли скинул ей несколько пикантных фоток, где мы вместе. Проходит полчаса, раздался звонок с ее номера, но вместо Алены я услышал Лехин голос. Тот назначил «стрелку» недалеко от моего дома. Меня, если честно, сначала холодный пот прошиб, думаю: «как так, тот же должен быть на работе?» И он, действительно, был на работе, когда ему вдруг стали приходить фотки. От увиденного он ошалел и сразу сорвался домой, пытать жену. Та во всем ему и призналась. Ну, стою я на оговоренном месте. Тот подъезжает, предлагает прокатиться. Поехали. Повез за город, а по пути спрашивает, что, мол, и как у нас с ней, говорит, что сильно жену любит. У меня и у самого были сильные чувства к Алене, о чем ему и сказал. Где-то остановились. Тот спрашивает: что будем делать? А сам специально откинул полу куртки, чтобы я увидел кобуру «травматиком». Думаю, если бы я испугался, то тот бы на меня конкретно «наехал» и чем бы все кончилось, не знаю. Хотя если что, то с ним бы справился. Но я был спокойный, как удав. Что я, оружия не видал?
И что интересно: Леха со мной даже в этих обстоятельствах на «Вы» разговаривал. Может, ему и самому было неудобно, что такой «старик» в его глазах, как я, с его молодой женой «смахнулся»? Потом он заявил, что семью свою разбивать не будет и просил больше с Аленой не встречаться. Меня это тоже задело. Я ему только и ответил, что пусть она сама решает. На этом и договорились, после чего тот отвез меня обратно домой. В дальнейшем, она выбрала его.
– Да, Юра, прям твои истории – готовые сюжеты для фильма или книги, – сопереживая услышанное, сказал Андрюха.
Все вновь выпили и закусили горячим шашлыком. Все заметили, что почему-то от таких разговоров аппетит вдруг разыгрался.
– У меня лично до такой Санты-Барбары не доходило, но тоже интрижки были, – продолжил разговор Серега.
– Тогда давай, рассказывай, потребовали все.
– Ну, у меня все просто. Закрутил я в отделе «шашни» с нашим бухгалтером Ритой. В кабинете сидел вместе с опером Женькой Старковым, который тоже гульнуть был не дурак. Мы познакомили своих подруг между собой. У него Надежда была инженером снабжения на заводе Дзержинского. Повадились мы этой компанией ездить по выходным на заводскую базу отдыха в Голованово, где каждый раз жарили шашлыки, пили и трахались. Чтобы домашние не возникали, Ритка выписывала нам командировки. После такого отдыха, домой каждый раз возвращались не выспавшись и пропитанные запахом костра.
– Это ведь подозрительно, как выкручивались? – тут же спросил Бухин.
– Все очень просто. Сваливали все на попутчиков в купе, на туристов с вонючими рюкзаками или крикливого грудного ребенка.
Но это еще не все. Мать Ритки тоже что-то заподозрила, мол, где дочь по выходным с ночевой пропадает? Стала у ее подруг выяснять. Ну, одна и сказала, что, мол, есть в отделе такой-то внешности женатый опер. Ладно, хоть фамилию не знала. Мать заявилась к начальнику отдела кадров и давай там выяснять, что да как. Та естественно ее успокоила и пообещала разобраться, но сама по описанию подумала на другого дежурного по отделу, капитана Шишкина, и когда мать ушла, наехала на того. Тот, понятно дело, – в отказ, хотя знал о моих шашнях с Риткой. Пришлось мне позже ему бутылку коньяка ставить за беспокойство.
– Да-а, легко отделался, – заметил Володя.
– Коньяк у нас в отделе любят, потому что им все за свои залеты расплачиваются. Вот, например, с тем же «сожителем» по кабинету Женькой. Нам как-то выдали новую форму. Я свою увез домой, а он китель и плащ оставил в кабинете, в шифоньере. В один из вечеров мы с Риткой решили после работы расслабиться и распить бутылку винца. Женьки не было, и нам никто не мешал. Вино выпили, захотелось «чих-пых» сделать. Так как у нас в кабинете дивана не было, я ничего другого не придумал, как бросить на пол Женькины китель и плащ. С Риткой трахнулись без «предохранителя», из-за чего оставили ярко выраженные следы «преступления» на подстилке. Через какое-то время, когда я был в командировке, в отделе объявили строевой смотр. Женька хватился и увидел на форме следы. Если бы я не был в отъезде, то заставил бы стирать, но время поджимало и ему пришлось нести все домой и самому, втихаря от жены, замачивать форму в ванной и стирать ее. Но по моему возвращению, он, конечно, на мне отыгрался. Пришлось гасить конфликт литром коньяка.
