– Это место… слово «красивое» как-то не подходит.
– Да, – согласилась Сэйлор и отпила лимонада. – От него захватывает дух и становится страшно, и оно притягивает взгляд. Но оно не красивое.
В ее голосе послышалась тоска.
– Вы скучаете по нему?
– Долгое время я ничего не видела, кроме этих стен. Пойми правильно, Пайн-Гроув – отличный город, но он не… – Сэйлор умолкла, поигрывая с краешком страницы. – В общем, там обитель эфоров. А сколько их всего?
Я со вздохом откинулась на спинку стула.
– Пятеро. Раньше их избирал народ Греции; теперь они сами выбирают себе преемников. И силы они передают посредством дико стремного поцелуя, как и паладины.
– Не совсем так… – Я не ответила; Сэйлор нахмурилась и захлопнула книгу. – Ты сегодня рассеянная.
– Вроде есть о чем подумать, мисс Сэйлор, – невесело рассмеялась я.
– Дэвид рассказал мне про вчерашнюю репетицию. Вы поссорились с Мэри-Бет?
Из открытой двери вырвался сквознячок, «музыка ветра» отозвалась мягким перезвоном. Я невольно обхватила себя руками.
– Ничего страшного. Однако чего вы добивались своим отсутствием?
Сэйлор скрестила руки на груди.
– Это была очередная тренировка. Хотела посмотреть, как ты самостоятельно разберешься с девочками.
Я фыркнула:
– На меня набросились и стали выспрашивать про моего парня и Дэвида. Так что все прошло прямо волшебно.
– Про Дэвида?
– Ни для кого не секрет, что мы много времени проводим вместе, и люди неверно это расценивают… – умолкла я. – Неважно, я все сама решу.
Ответить Сэйлор не успела – в дверях возник Дэвид.
– Сэй… о, босс. Привет.
– Привет, – отозвалась я, уткнувшись в книгу.
Дэвид встал прямо напротив меня.
– Ты как после вчерашнего?
Он опять оделся в своем стиле: тесный черный свитер с вырезом, ярко-лиловая рубашка с воротничком, сине-фиолетовые клетчатые штаны. Я улыбнулась. Можно как угодно обзывать его гардероб – а за многие годы я перебрала кучу выражений, – но Дэвид остается верен ему на сто процентов.
– Нормально. Поехала к Райану, мы во всем разобрались, так что… да, в полном порядке. Остается только спасать наши жизни и весь город, конечно.
Я захлопнула книгу. Дэвид моргнул, совсем как сова – спасибо очкам.
– А, ну хорошо. Не про нашу возможную смерть, а про вас с Райаном. Это… это хорошо.
– Ага.
Я потерла глаза. Устала, будто сто лет не спала. Воцарилась тишина, потом Дэвид повернулся к Сэйлор:
– В общем, просто хотел сказать, что я дома.
– Есть о чем сообщить? – спросила Сэйлор.
Я не смотрела, но знала, что Дэвид закатил глаза.
– Не-а. Никто не пытался меня убить, никаких странных видений о будущем, а сейчас я собираюсь приготовить себе пицца-роллы. Можно?
– Иди.
Сэйлор махнула ему рукой.
– Вы его любите.
– Люблю. – Сэйлор разгладила воображаемые складочки на брюках.
– Хотя он вам не родня.
Она неожиданно хрипло рассмеялась:
– А ты разве любишь только свою семью, Харпер Джейн?
– Конечно, нет. Но вы любите его не потому, что он оракул. А потому, что он Дэвид.
Сэйлор вздохнула и оглянулась. Заходящее солнце заполняло двор золотистым светом. Даже в декабре здесь все зеленело и цвело.
– Да, – наконец сказала она. – Я люблю его потому, что он Дэвид. Он может доставать, и еще как! Но у него доброе сердце. И он справляется гораздо лучше, чем я ожидала. Жизнь перевернулась с ног на голову, а он знай себе пицца-роллы готовит, – фыркнула она с нежностью. – Хороший парень. Так что да, я люблю его – видит он будущее или нет.
У меня странно защекотало в горле. Я снова открыла книжку и попыталась вникнуть в слова.
«По слухам, эфоры обладают собственным магическим потенциалом, однако люди считали, что они просто-напросто отбирают эту силу у оракулов, и…»
– Харпер, а тебе он небезразличен?
Я чуть не выронила стакан с лимонадом.
– Дэвид?
– Мы о нем говорим, да, – сухо подтвердила Сэйлор. – И не потому, что он оракул, а потому, что Дэвид.
Я чересчур старательно вернула стакан на место, стерла упавшие капельки с книги.
– Конечно, нет, – сказала я, хотя сердце бешено колотилось. – Вы же видели нас вдвоем. Мы только ссориться умеем.
– Страстно, – уточнила Сэйлор.
– И нет у нас ничего… страстного. Я почти всю жизнь его в уныние вгоняю, хотя, если честно, недавние события показали мне его с другой стороны.
Я заставила себя посмотреть ей в глаза. И это было ох как непросто, потому что от одних мыслей о Дэвиде у меня мурашки побежали по коже.
– Между нами ничего нет, – повторила я.
Сэйлор только покосилась.
– Знаешь, если бы не ваши нынешние роли, я надеялась бы, что ты соврала. Надеялась бы, что ты чувствуешь к нему то же самое, что и он к тебе все эти годы.
Я не сдержалась и фыркнула:
– Хотите, чтобы я его ненавидела?
– Ты правда думаешь, что он тебя ненавидит? – поморщилась Сэйлор.
Нет, решительно нельзя сейчас о таком разговаривать, когда творится столько всего более важного, чем чувства.
– Полагаете, он писал ужасные статьи потому, что тайно в меня влюблен?
Я прошла к окну. К фонтанчику подлетела птичка, ярко-красное пятнышко среди зелени. И от него мне стало не по себе, оно напомнило… что-то. Что-то в видениях Дэвида. Там был красный цвет, много красного. Кровь?… Я содрогнулась. Сэйлор встала позади меня и тоже взглянула на птичку. Тут меня осенило.
– А что значит «если бы не ваши нынешние роли»? Паладинам и оракулам нельзя крутить романы?
– Прямых правил нет, – вздохнула Сэйлор, – однако все признают, что это не лучшая идея. Между паладином, оракулом и алхимиком и без того сложные отношения, нет нужды приплетать еще и дела сердечные. Не исключено, что чувства помешают исполнить долг.
Солнце играло на ее серебристых волосах, она смотрела в глубь двора, но ее мысли явно витали далеко.
– Мисс Сэйлор, а если… если Блайз права, и заклинание только усилит Дэвида? Без всякого сумасшествия и извращенных властью мозгов?
Сэйлор по-прежнему смотрела вдаль. В лучах закатного солнца я заметила, что ее ярко-розовая помада слегка размазалась по морщинкам возле губ.
– Это будет просто чудо. Эфоры верили – я верила, – что есть причина, почему почти не бывает оракулов мужского пола. Они… – Сэйлор снова вздохнула. – Они – отклонения от нормы. И если Блайз использует заклинание, то Дэвид для нас потерян, понимаешь? Столько силы просто выжжет его изнутри, и он перестанет быть собой. Превратится в сильнейшее, опаснейшее существо, которое необходимо убить.
