Внутри тюрьмы ее тела сердце подпрыгнуло, словно стремилось разорвать путы плоти. Она мертва: наполовину, на три четверти. Но теперь она увидела воскрешение другого мертвого.
Лошадь последовала за Алоном, не направляемая всадником. Хотя глаза всадника открыты, Тирта сомневалась, чтобы он видел окружающее. Торгианец остановился, опустив голову, и Алон начал гладить его по жесткой челке, что-то говорил лошади. Всадник зашевелился, попытался выпрямиться. В глазах его появился свет разума, взгляд прорезал окружающий его туман. Было совершенно очевидно, что он увидел и узнал Тирту. Потом взгляд его упал на троих стоящих рядом с нею. Тирта увидела, как его коготь коснулся пояса. У него теперь нет старого меча, нет игольника в кобуре, но сверкающая рукоять в пределах его досягаемости.
Он спешился и, возможно, упал бы, если бы не ухватился за гриву торгианца. Крита сделала шаг ему навстречу.
— Ты пришел, наконец, тот, кого мы так долго ждали. — Она словно произносила слова привычного ритуала. — Брат крылатых, ты, кого выбрал Ледяное Жало, мы приветствуем тебя, хотя не для отдыха. И наша встреча может стать проклятием, твоим и нашим.
Сокольничий смотрел на нее. Он выпустил жесткую гриву лошади, неуверенно поднял руку.
— Ты… ходящая, в ночи… — Говорил он хрипло, словно против своего желания. — Ты пришла, чтобы увести меня от смерти.
— От смерти? — переспросила Крита после недолгого молчания. — Но ты не был мертв, сокольничий. Они сочли тебя мертвым, но к тем, кто служит Великим, смерть так легко не приходит.
— Я служу госпожа. — Рот его был напряжен.
Когда он заговорил, с подбородка упали хлопья свернувшейся крови. В усиливающемся свете дня Тирта видела, что волосы его над левым ухом спутаны и пропитаны пылью и кровью. — Этой госпоже…
Он когтем указал туда, где лежала Тирта — Что вы с ней сделаете? Ваша Великая предъявляет на нее требования?
— Да, — сразу ответила Крита. — И на тебя тоже из-за того, что у тебя есть.
Теперь настала ее очередь указать, но пальцы ее нацелились не на меч, который даже днем светился, а на пояс. Сокольничий посмотрел на него. Медленно взял в руку то, что принес из дома Ястреба, — цилиндр со свитком, который невозможно прочесть.
— Как… — В голосе его звучало изумление: он, по-видимому, совсем не ожидал его здесь увидеть.
— Благодаря уму твоей госпожи, — резко ответила Крита. Она подошла к нему, протягивая руку. Тот порылся в поясе, высвобождая наследие мертвеца, отдал ей.
Младший из мужчин полуобернулся и посмотрел туда, где, как казалось Тирте, находится пещера, из которой ее принесли.
— Там движение… — резко предупредил он.
Человек с топором рассмеялся, взмахнул своим оружием.
— А когда его не было, Йонан? Путь суетятся.
Рано или поздно будет заключен договор на условиях — их или наших. А я готов поставить что угодно, — снова он взмахнул топором, — что результат не понравится Темному, совсем не понравится.
— Идет Рейн. — Держа в руке цилиндр со свитком, Крита подошла к ним.
— Ты хочешь сказать, Леди призрачного меча, что я слишком оптимистичен? Такое предсказание отнимает силы еще до начала боя? Но ведь это не мое предсказание — твоей Великой.
Крита нахмурилась.
— Ты смел, Урик. Тебе принадлежит одно из четырех Великих Оружий, но это не означает, что перед тобой открыты все двери.
Мужчина, продолжая улыбаться, отдал ей приветствие.
— Леди Крита, как дважды живущий, я видел много, слышал много и сделал много. Во мне не осталось страха. Для фасов, этих подземных жителей Темного Правителя, я был богом. Я дважды вел армии в бой.
Перед нами новый бой, и я поэтому спрашиваю тебя откровенно: кого ждать нам в союзники?
Но ответила ему не жрица, а Алон. Мальчик подошел, торгианец следовал за ним, рядом с ним шел Нирель, положив руку на шею лошади.
— У тебя есть мы…
Урик повернулся лицом к мальчику, улыбка его стала шире.
— Хорошо сказано, младший. Я видел, как ты разорвал путы Рейна, ушел из его клетки и привел с собой леди, и потому согласен, чтобы ты стоял рядом со мной в битве. — Он взглянул на сокольничего, который встретил его взгляд выпрямившись, с высоко поднятой головой. — И любой человек, у которого одно из Четырех Оружий, это щит на руке, прочная стена за спиной. Добро пожаловать, владеющий Ледяным Жалом. — Теперь он смотрел на Тирту. — Госпожа, ты Древней Крови, и ясно, что наша встреча предначертана еще в то время, о котором мы ничего не знаем. Не знаю, какое оружие у тебя, но сможешь ли ты им владеть?
Тирта посмотрела на ларец у себя на груди.
— Не знаю, оружие это или награда, — впервые заговорила она. — Знаю только, что мне предназначено быть его хранительницей и что этот обет с меня не снят. Но если ты рассчитываешь на мое оружие, тебе нужно составить новый план. Это тело мертво, и меня держит в нем Сила, которой я не понимаю.
Она услышала порывистый вздох и увидела, как сокольничий взмахнул своим когтем, потом опустил его. Только коготь, выше она не смотрела.
— Рейн! — Младший мужчина как будто не обращал на них внимание, он смотрел вдаль, туда, куда она не могла взглянуть.
В воздухе послышался треск, ощущалось присутствие огромной Силы. Но эта сила вызвана не ими, а скорее, тем, кто приближается. Урик посмотрел в том же направлении и обратился к Крите. Улыбка его исчезла, голос звучал резко.
— Я спросил — что твоя Великая?
— Она поступит, как пожелает. — Ответ девушки был короток. Тирта решила, что она рассержена вопросом и настойчивостью Урика.
Тот пожал плечами.
— Действительно, у Великой есть привычка скрывать свои планы от слуг. Хорошо. Если наши силы таковы, приготовимся. — Он обвел всех взглядом. — Я лично не знаю Рейна. А в рассказах много преувеличений. Он Темный, обладающий собственной Силой. Похоже, нам предстоит испытать его Могущество.
Короткий меч, которому Крита и Урик дали имя, ожил в руках сокольничего. Тот отошел от лошади, приблизился к Тирте, как положено человеку щита при защите нанимателя. Она посмотрела на него. Рваный плащ исчез, избитый шлем тоже, не видно ни длинного меча, ни игольного ружья. Он провел рукой по ненужному поясу с иглами, отбросил его. Рука его казалась голубой: это сквозь нее просвечивал блеск меча.
Тирта почувствовала новое тепло. Руки ее были такими мертвыми и бесполезными, почему они снова оживают? Ларец, зажатый между ними, засветился.
По другую ее сторону оказался Алон. Втроем они опять образовали защитный строй. Мальчик призывно махнул рукой. С земли поднялась не замеченная Тиртой веревка, раскачиваясь, как змея. Конец ее устремился к руке Алона. Он взял ее в свою избитую окровавленную руку и взмахнул.
