Граф вздохнул:
– Сынок, я знаю, что сам настаивал на твоей связи с мисс Мерриуэзер…
– И я благодарен вам за это, – прервал его Александр. – Если бы не ваше наставление, я никогда не узнал бы, насколько она потрясающая женщина.
Его отец поднял руку.
– Позволь мне закончить. Я больше не считаю брак с мисс Мерриуэзер разумным поступком. Связь с титулом Лэнсинг… Учитывая ее запятнанное имя, я не могу этого позволить. Я этого не потерплю.
– Вы этого не потерпите? – Александра захлестнула ярость. – Сэр, это решение принадлежит не вам.
Обвисшие щеки графа покраснели, и он снова протянул Александру записную книжку.
– Прочитай это, и посмотрим, станешь ли ты настаивать на свадьбе с этой девицей. Должен сказать, эти писульки способны поколебать даже твое упрямство.
Видя, что Александр не собирается брать книгу из его рук, граф просто бросил ее сыну. Та ударила Александра в грудь, под горлом, и упала на пол.
– Ничто не изменит решения моего сердца, сэр. Я люблю ее, и она любит меня. Я женюсь на ней.
– Любит тебя? – Граф натужно рассмеялся. – Тебе действительно стоит прочитать ее записи. Она любит тебя не больше, чем меня. Ты для нее всего лишь эксперимент, проверка, какая-то ее нелепая попытка избавить других юных леди от боли, которую они могут испытать, попав в руки лондонского распутника.
Александр ощутил, как леденеет его лицо.
– Ч-что вы имеете в виду?
– Садись, я расскажу тебе всю отвратительную суть произошедшего… Или можешь прочитать это сам, если все еще не веришь мне.
Александр смотрел на отца, его рот приоткрылся, но ни одно слово не приходило на ум.
Граф нагнулся вперед, с большим трудом дотянувшись до записной книжки. Затем постучал указательным пальцем по кожаному переплету и посмотрел Александру прямо в глаза.
– Все описано здесь, весь проклятый план того, как выставить тебя дураком… Все записано ее собственной рукой.
* * *
Почти полчаса прошло с того момента, как Мередит вышла из гостиной для леди, а она так и не увидела Александра.
– Я вернусь наверх. Найду Энни и посижу с ней, пока Александр не придет. – Голос звучал спокойно, она сама это слышала, хотя на самом деле чувствовала себя настолько неуверенной, что не знала, сможет ли подняться по лестнице. – Вы пошлете за мной кого-то, когда… он появится?
Сестры Фезертон обменялись встревоженными взглядами. Затем внезапно тетушка Летиция широко улыбнулась.
– Взгляни туда, это же граф! – Тетушка указала веером в дальний конец зала.
Боже, она была права! Мередит быстро втянула воздух и с облегчением выдохнула. Слава богу.
В тот же миг граф заметил ее и тетушек, поприветствовав их кивком. А затем начал проталкиваться сквозь собравшихся, явно недовольный тем, что ему мешают спокойно дойти до знакомых. Однако ничто не остановило его на пути к цели.
– Милорд, очень рада увидеть вас здесь сегодня. – Мередит присела в самом элегантном реверансе, который позволили ей все еще дрожащие ноги. Выпрямившись, она улыбнулась, радуясь тому, что сейчас наверняка узнает причину задержки Александра.
Граф не ответил ни на приветствие, ни на улыбку. Он даже не поздоровался с тетушками, которые стояли по обе стороны от нее. Вместо этого он буквально сунул ей какой-то предмет.
Мередит схватила это, не осознавая, что именно держит, пока не опустила глаза и не увидела у себя в руках – нет, этого не может быть – свою записную книжку!
Тетушки дружно ахнули, увидев, что именно передал ей граф.
Мередит осмелилась поднять на него глаза. Но она онемела. Лишь слабый звук смог выбраться из перехваченного горла:
– Я… я… я могу объяснить.
Граф вскинул пухлую руку, зажмурился на миг и отвернулся.
– В объяснениях нет нужды. Я думаю, что ваш план сотворить из моего сына посмешище говорит сам за себя. И я лишь благодарен тому, кто достаточно беспокоился за Александра, чтобы послать мне эти записки, пока не стало слишком поздно.
Тетушка Летиция рассержено постукивала тростью по полу, и Мередит казалось, что это колотится ее собственное сердце. С каждым ударом голова кружилась все сильней, дыхание прерывалось.
Тетушка, решив перехватить инициативу, шагнула вперед, практически вплотную к графу.
– Что вы имеете в виду под «слишком поздно»? Где лорд Лэнсинг?
Граф попытался попятиться от угрожающей пухлой фигуры, но небольшой кружок заинтересовавшихся гостей не дал ему возможности отступить.
– Я поговорил с моим сыном и совершенно ясно дал ему понять, что думаю по этому поводу. Я сказал ему, что, если он станет настаивать на неприемлемой для меня свадьбе с мисс Мерриуэзер, я лишу его наследства. – Граф замолчал, глядя Мередит прямо в глаза, чтобы удостовериться в том, что она его поняла. – И что бы вы там ни думали, мисс Мерриуэзер, мой сын не дурак.
Мередит наконец справилась с онемением:
– Поверьте, я вовсе не считаю вашего сына дураком. Я крайне высокого мнения о нем. Я… я люблю его.
– Так лорд Лэнсинг… – голос тетушки Виолы слишком дрожал, чтобы завершить фразу.
– Если вы меня еще не поняли – свадьбы не будет. Никогда!
Приглушенное аханье начало заполнять бальный зал. Мередит взглянула на шокированные лица стоявших за спиной графа и не могла не заметить многозначительных улыбок.
Слезы начали жечь ей глаза, дрожь сотрясала все тело. Как ей пережить все это… снова?
Веер, который она раньше терзала в руках, выпал из пальцев на пол. Ей не осталось иного выхода. Поэтому, слегка ссутулившись, Мередит подобрала юбку, развернулась и побежала к двери.
За спиной она слышала торопливое постукивание тростей, на которые опирались тетушки.
* * *
Не прошло и четверти часа, как экипаж Фезертон подъехал к крыльцу, Энни спустилась вниз, неся с собой несессер, и сестры Фезертон вместе с Мередит почти выбежали из парадных дверей.
Несколько мгновений спустя кучер щелкнул кнутом над лошадиными ушами, и расстроенная группа отправилась обратно в Лондон.
Никто не пытался их остановить.
Граф был влиятельным человеком. Никто бы не осмелился.
* * *
Александр просидел в салоне почти час, в обществе лишь графина с едва приемлемым бренди Юстонов. Но качество напитка в данный момент не имело для него ни малейшего значения. Важен был лишь оглушающий эффект алкоголя.
И все же, как он ни старался, у него не укладывалось в сознании то, что сказал ему отец. Он просто не мог поверить, что Мередит намеревалась унизить его, ведь ей самой пришлось испытывать унижение.
