Глава 25
Выбравшись из постели, я посмотрела на свое отражение в зеркале. Кто-то снял с меня одежду и облачил в шелковую аквамариновую ночную сорочку – из тех, которые получаешь в подарок на праздники и потом ни разу не надеваешь. Я села на кровать, пытаясь вообразить стеклянный купол, который обрушился на мою мать. Или якобы обрушился на нее. Мое собственное отражение расплылось, сменившись мысленным образом ее растерзанного тела. Даже если все являлось галлюцинацией, страх и ощущение потери не покидали меня ни на секунду.
Я молила небо, чтобы остальные оказались правы – и события целого дня мне просто-напросто привиделись. Пусть мама будет жива! Тогда мне наверняка удастся найти разумное объяснение всему происшедшему, и, возможно, я вновь смогу быть рядом с ней, не вступая в конфронтацию с тетками. Да и мое отношение к грани не пострадает…
Пеньюар от сорочки висел на стуле. Неожиданно я ощутила чудовищный голод, поэтому поспешно набросила пеньюар и решила позавтракать. Уже на лестнице я услышала, как произносят мое имя, но, судя по негромким голосам, меня не окликали, а обсуждали. Я прокралась по коридору и застыла у дверей, ведущих на кухню.
– Я виню себя, – говорил Оливер. – Мало того, что она беременна и только-только обрела свою магию, мне еще понадобилось превратить ее в хранительницу Хроник Акаши.
– Я с тобой не согласна, – возразила Айрис. – Хорошо, что ты вмешался и взял ситуацию под контроль: иначе они с Хило могли натолкнуться на нечто такое, с чем бы вообще не справились.
– Но ей привиделось, что Эмили жива, а мы пытаемся ее убить… У нее очень сильный стресс, и я внес в нервозное состояние Мерси свою лепту.
– Она хотела отыскать Мэйзи, – Эллен попыталась уменьшить его чувство вины. – Это никоим образом не касается ее беременности или того, что грань избрала Мерси в качестве своего будущего якоря.
– А если Мерси как-то связана с Такером?
Молчание Эллен было чуть затянувшимся.
– Преднамеренно – нет. И даже не осознанно. Но она не управляет своими способностями. Вероятно, она переживала из-за того, что повредила двоюродному деду Питера, и это чувство слилось с ее желанием вытолкнуть Такера из моей жизни. Может, она потеряла ощущение реальности. Ты ведь видел, как ей пригрезилась история с Эмили.
Я приблизилась к двери вплотную, гадая, следует ли мне и дальше молчать – или ворваться на кухню и высказать своей собственное мнение.
– Ох, Эллен, вряд ли! – встал на мою защиту Оливер.
– Но она меня оттолкнула. Мерси прямо помешалась. Полагаю, что поток силы нанес ей травму и изменил ее. Хроники Акаши тоже могли сыграть свою роль. Допускаю, что часть сознания Мерси не в состоянии провести границу между объективной реальностью и фантазией.
– Нужно поддержать предложение семейств и отправить ее погостить к Гудрун, – поддержала сестру Айрис. – Пусть Гудрун научит ее управлять своей силой и поделится с ней тайнами якорей. Там Мерси будет в безопасности.
Имя Гудрун заставило меня вспомнить день, когда я впервые ощутила магию. Обычная деревянная щепка, пропитанная кровью Оливера, была превращена в амулет, позволивший мне заимствовать энергию дяди. Конечно, я не забыла жестокое женское лицо, которое уставилось на меня из зеркала, когда я попыталась потянуться к Мэйзи.
– Нет! – воскликнул Оливер. – Не знаю. Гудрун не особенно-то и помогла Мэйзи. А ведь надо еще подумать о ребеночке, – добавил он.
Говорить обо мне тайком – это одно, а вот без меня моего сына обсуждать никто права не имеет. Я влетела на кухню, оставив створку хлопать у меня за спиной.
– Доброе утро! Что интересного я пропустила?
– Судя по твоему поведению и тону, который ты взяла, юная леди, у меня создается впечатление, что ты, скорее всего, в курсе нашей беседы, – парировала Айрис.
Я замерла. Меня поразило мерцающее розовое сияние, которое излучал розовый кристалл, водруженный в центре стола.
– Садись, Мерси, – произнесла Эллен и прищурилась.
Очевидно, полученная ею накануне травма успела соединиться с сомнениями на мой счет. Эллен была явно раздражена. Я не пошевелилась, готовясь дать отпор моим трем родичам, однако отразившаяся на их лицах боль немного разоружила меня.
Мне отчаянно захотелось верить, что нашедшая меня женщина была моей матерью! И мне не хотелось терять крохотную надежду, что она еще жива. Тогда у нас будет возможность узнать друг друга поближе. Мой сын полюбит ее. Тем не менее ее признание, сделанное в особняке, обескуражило меня. Неужели Айрис и Эллен могли совершить подобные злодеяния? Кроме того, я до сих пор не смирилась с еретическими высказываниями матери по поводу грани. Грань действительно служит нам тюрьмой, а не защищает нас? Я пыталась обдумать образы благосклонных наставников, которые только и ждут, чтобы человечество бросилось в их дружеские объятия. Получалась какая-то чересчур благостная картина. Кроме того, меня смущали и другие детали. Появление моей матери. Ее изложение событий, связанных с моим рождением и ее исчезновением из Саванны. Неожиданная гибель матери в гигантском вестибюле, который, похоже, существовал в ином измерении. Подумав, я задала себе главный вопрос. Способны ли эти трое, сидящие сейчас передо мной, со всеми их недостатками, совершить столь жестокие злодеяния?
– Садись! – рявкнула Айрис.
Стул мигом выдвинулся из-за стола. Когда ко мне вернулся ведьмовской дар, мои родичи перестали стесняться своих способностей. Теперь они прибегали к магии в открытую. Я знала, что раньше Айрис сдерживалась ради Коннора, но, возможно, и она, и Эллен с Оливером колдовали украдкой, не желая ранить мои чувства. Такое стремление сохранить во мне самоуважение как-то не вязалось с рассказом матери. Я плюхнулась на стул, откинувшись на спинку, и скрестила руки на груди. Они все-таки судачили обо мне! Негодование забурлило во мне с новой силой.
Айрис не обратила внимания на мой гнев.
– Надеюсь, тебе лучше?
– Да, – огрызнулась я.
– Тебе что – двенадцать лет? – возмутился Оливер и отошел к рабочему столику.
Хотя он и заступился за меня, было заметно, что и он еще переживает из-за моей вчерашней грубости. Я, в свою очередь, не могла найти себе оправданий. Оливер бросил в кружку пакетик с ромашковым чаем и залил горячей водой. Я уставилась в потолок. Мне не хотелось ни на кого смотреть. Оливер поставил передо мной дымящуюся кружку. Я обхватила ее обеими ладонями, наслаждаясь приятным теплом.
– Мерси, ты обвинила нас в весьма серьезных преступлениях, – проговорила Айрис размеренно и невыразительно. Наверное, ночью она тщательно отрепетировала свою речь. – Мы понимаем: случилось нечто такое, что выбило тебя из колеи. Однако вместо того, чтобы обратиться к нам, довериться нам, ты нас прогнала. Ты сказала Питеру и голему, что мы лгали тебе относительно смерти твоей матери. А потом ты заявила, что мы ее убили.
