Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Премиальные? Однако, быстро же они добрались до сморщенного карлика номер четыре! Десять тысяч посещений за четыре дня… Чует сердце, не обошлось тут без накрутки.
Я написал администратору холодильников вежливый ответ, в котором посоветовал успокоить разгоряченных фанатов «Зила» и «Оки». Проиграли обе команды, так как я лично под «шедевром» подразумевал свою старенькую «Юрязань». При желании могу сообщить дополнительно габариты модели, объем холодильной камеры и морозилки, примерный возраст и прочие тактико-технические характеристики.
Так нашла свое неожиданное завершение история с анимированным холодильником.
Теперь о звонках. Первым, поздно вечером в субботу, позвонил Игнат. Его звонок отвлек меня от важной миссии по освобождению Земли от инопланетных захватчиков. (Признаться, после того, как расстрелял из гранатомета первого монстра, я внимательно посмотрел на свои пальцы, самозабвенно гоняющие мышку по эргономичному коврику. Но нет, оказалось, что убийство нарисованного пришельца, совершенное ради защиты родины, грехом не считается.)
Я ответил «Да», не дослушав вежливого писательского:
– Прошу прощения, это Александр?
– А это, – предположил я, – санитар душ?
И безо всякой последовательности вспомнил вдруг душ в нашей старой общаге. В который приходилось ходить со своими лампочками, потому что разбивали, и пассатижами, потому что не было краников. Зато каждый вторник в душе устраивали санитарный день; тогда на двери душевой появлялся листок с объявлением «Санитар. Д.» или просто «Сан. День». И Маришка шутила: по всей стране вторник, а у нас в душевой – воскресенье. Иначе говоря, сандей.
– Извини, что? – спросил я, когда воспоминание отхлынуло и реальность вернулась в прежние границы.
– Я спрашиваю, случилось еще что-нибудь за эти четыре дня? – терпеливо повторил Валерьев. – Из интересующей нас области.
– О! – сказал я. – Чего только не случилось!
– А поподробнее?
– Это займет время, – предупредил я. Однако, без напряжения уложился в пять минут.
Игнат по обыкновению слушал внимательно, не перебивая. Только пару раз, когда в трубке раздавался все заглушающий рев стартующего самолета, громко просил повторить. Наверное, звонил из таксофона неподалеку от дома.
– Значит, основных выводов три, – подытожил он по окончании моего краткого изложения. – Вывод первый: наказываются не только проступки, но и помыслы. И это, в принципе, понятно. Как написано в одной книге, если ты взглянул на женщину с вожделением, то уже грешен, ибо прелюбодействовал с ней в мыслях своих. Вывод второй: если ты совершил несколько разных грехов, их цвета смешиваются. И, наконец, главное открытие недели: это передается. Хотя и неизвестным нам способом.
– Угу, – подтвердил я. – Так ты собираешься на завтрашнюю проповедь?
– Теперь уже точно. – Игнат помедлил, прежде чем признаться. – Знаешь, я, наверное, напишу обо всем этом книгу.
– С цветными картинками? – улыбнулся я и напомнил: – Ты же про тоталитарные секты собирался писать.
– А разве это не секта? С главным сектоидом во главе.
– Пока что-то не заметно. Контролировать нас никто не пытается, в иерархическую пирамидку не выстраивает. Что там третье было? Да, в рамках какой-то там идейки не замыкает.
– Как ты думаешь, – спросил писатель, – организации какого типа получаются самыми жизнеспособными и эффективными?
– Какого?
– Никакого! – огорошил ответом Игнат. – Или, если угодно, самоорганизовывающегося. Только объединения людей, возникающие стихийно, как правило, вокруг какой-либо идеи, с неявной системой управления, основанной на добровольном подчинении, имеют шанс просуществовать тысячелетия. И примером тому – большинство мировых религий.
– Религий?.. – улыбнулся я. – Надеешься написать новое «Откровение» в духе Иоанна Богослова? Какой-нибудь «Апокалипсис-2», записки уцелевшего? «Миссия мессии – замесить месиво», так чтоб остальные потом две тысячи лет расхлебывали?
– Почему нет? Есть версия, что Иоанн вел свои записи с натуры. Сам он говорит, что, наблюдал за событиями, описанными в «Откровении», «пребывая в духе».
– Интересно, что бы он написал, пребывая не в духе. Я бы почитал…
– Ты вообще в курсе, что такое эсхатология? – спросил Игнат. Похоже, его немного раздражал мой шутливый тон.
– Наука о грехе? – подумав, предположил я.
– Не только. В глобальном смысле – о конце света. И начале нового.
– Ладно, – вздохнул я, глядя в черноту за расшторенным окном. – Что-то и вправду уже темно, спать пора. До завтра. Место встречи прежнее: малый концертный, третий ряд.
– До завтра, – попрощался вестник грядущего конца света. – Если оно, конечно, наступит.
Ну разве может после таких разговоров присниться что-нибудь хорошее?..
Вторым позвонил Пашка. Не слишком рано, как стало модно в нашем кругу в последнее время, а без малого слишком поздно. Мы уже собирались выходить; я треножил себя, пытаясь вдеть обе ноги в одну штанину, а Маришка дожидалась меня в прихожей в полной амуниции и в нетерпении ковыряла подковой паркет. Подковка, естественно, украшала каблук полусапожка.
– Сааш! – привычно позвал Пашка.
– Нуу, – откликнулся я, пренебрегая традициями. – Чего тебе?
– Я не вовремя?
– Как всегда, – буркнул я. – Ладно, говори, что хотел. Только быстро. Считай, что звонишь в Австралию.
– Через роуминг? Идет, – на лету ухватил Пашка и сразу перешел к делу: – Слушай, что означает, когда у человека морда становится цветом, как мандарин?
– Желтуху, – предположил я. – Или это не у тебя?
– Нет. У одного парня из отдела.
– Тогда взятки берет.
По отношению к Пашке такая версия у меня никогда бы не возникла.
– Взятки?.. – В Пашкином голосе сквозило сомнение.
– Ну, или зажигалки у коллег тырит. В общем, нечист на руку.
– Ага. Так я и думал, – обрадовался Пашка. – Было у меня одно смутное подозрение…
– Какого рода? – Полюбопытствовал я, но, уловив затылком Маришкин закипающий взгляд, быстро добавил: – Только коротко. Как будто с Марсом разговариваешь.
– Вообще-то это не для разглашения, но раз уж вы на Марсе… Значит так, – сказал он, и я автоматически прочертил в уме первую палочку. Которая так и осталась одна-одинешенька, потому что Пашка, хоть и был заметно возбужден, до конца рассказа ни разу не произнес «значит» или «эт самое». – Мы с этим парнем изымали сегодня партию драгмета.
– Крупную?
– Ужасно. Пять граммов с четвертью. Он взвешивал, я фиксировал.
– Преступников? – оживился я. – Наручниками?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
