Я грущу, когда вспоминаю Джиллиан. Ее ждало такое яркое будущее. Ничто не могло удержать эту девочку. Я восхищалась ею. Но если Ты действительно сожалеешь, помоги мне учредить стипендию в ее честь. Я буду рада, если кто-нибудь сможет получить образование, даже если у него нет средств. Для меня это будет многое значить, поскольку я не могу попрощаться с Джиллиан, как все. Пусть другие люди узнают о ней.
Океан сказала, что меня сегодня переполняют отличные идеи. Организовать анонимное пожертвование школе в память Джиллиан будет достаточно просто. Она начала нести меня в своих водах, и остатки пижамы Джулии рассыпались прахом. Я расстроилась. Кулон оставался на месте, но вместе с остатками одежды я сняла кожу той девушки, в которую превратилась за последнюю неделю. Она мне нравилась. Я завидовала той жизни и оплакивала ее с каждой разделяющей нас милей.
Затем я вспомнила, что той девушки никогда не существовало.
Что касается Акинли… Твоей вины тут нет. Мне следовало убежать от него, но я осталась. Если бы я слушала Тебя и была более осторожной, то сейчас так не мучилась бы. Я не могу скрыть боль, но под ней прячется что-то еще. Я прожила сотню лет, но эти несколько дней стали самыми чудесными и мучительными в моей жизни. Мне осталось помнить их всего девятнадцать лет. Затем они исчезнут вместе с перепуганными лицами и криками ужаса всех людей, которых я убила. Ведь мне недолго осталось его помнить, правда?
Правда, все забудется. Чем меньше думать об этом, тем легче пройдет процесс забвения.
Хорошо. Спасибо.
Мне показалось, что Океан расстроилась. Она спросила, буду ли я рада забыть и Ее, раз Она стала причиной стольких болезненных воспоминаний. В Ее голосе явно звучала грусть.
Честно? Нет. Да, на Твоей службе я занималась ужасными делами. Но только подумай, сколько я всего повидала. Без Тебя не было бы закатов в Италии и прогулок по джунглям. Я бы не познакомилась с сестрами и ребятами из школ для глухих. Даже потеря Акинли… По крайней мере, теперь я знаю, что есть люди, подобные ему. Я пережила сотню приключений, на которые не осмелилась бы или не осилила бы без Тебя. И я благодарна за это. Мэрилин всегда говорила, что мы получаем множество возможностей в подарок, вдобавок ко второй жизни. И она была права. Я благодарна именно Тебе. Ты стала мне второй матерью. Направляла в минуты смятения и грусти. Всегда поддерживала, когда я хотела испытать свои силы. Даже сейчас у Тебя есть много причин злиться на меня за мои поступки… но Ты меня утешаешь. Надеюсь, когда я уйду, то сохраню частичку нашей дружбы. Да, Ты причинила мне боль. Я бы покривила душой, если бы стала это отрицать. Но я не буду тратить время и обижаться на Тебя. Я правда Тебя люблю. Пусть я не говорила этого вслух, но Ты должна знать. Я давно Тебя люблю – с того момента, как оказалась в Полис-Айленде. Надо было сказать раньше, но только сейчас я поняла, как важно вовремя говорить то, что думаешь.
Океан пришла в восторг. Она тоже любила меня. Больше всех остальных сирен за всю свою грустную историю. Я была Ее утешением, и по мне Она будет скучать сильнее всех. Она хотела, чтобы я знала.
Я снова расплакалась. Не так горько, как раньше, но все слилось в один поток. Последние дни были переполнены эмоциями. Я долго не могла успокоиться. Но когда это случилось, я приняла твердое решение. Нужно быть храброй и остаться с сестрами.
Можно мне оставить кулон? Мэрилин хранила свое помолвочное кольцо.
Океан разрешила при условии, что я не скажу сестрам, откуда он взялся. Лучше вообще не упоминать об Акинли. Миака с Элизабет и так доставляли хлопот своими выходками. Им не нужно знать, что я завязала отношения с мужчиной и вернулась невредимой. Вдруг им тоже захочется попробовать.
Я согласилась и пообещала ни с кем не говорить об Акинли, кроме Нее. Я надеялась, что и думать о нем не буду, но сама понимала, какая это тщетная надежда.
Океан сообщила сестрам о моем прибытии, и они встретили меня в Лондоне в предрассветный час. Чтобы не привлекать внимания роскошным платьем, особенно на фоне их повседневной одежды, мы быстро пробрались в позаимствованную квартиру.
Жизнь взаймы.
Завтра я осмотрю город так, как подобает. Сейчас я старалась не глазеть по сторонам, да мне и не хотелось.
– Мы так рады, что ты вернулась, – сказала Миака.
Ее голова едва доставала мне до плеч, так что сестра обняла меня за талию.
– Мы переживали за тебя. Веселились буквально через силу. – Чувство юмора никогда не покидало Элизабет.
– Мы немного погуляли по городу, – виновато призналась Миака. – Я не знала, когда ты вернешься. Думала, через несколько месяцев или даже лет.
Мне стало ужасно стыдно, что я заставила их волноваться. Сейчас я нуждалась в них, как никогда. Мне необходимо было знать, что я не одна.
– Простите. Мне не стоило скрывать свое прошлое, и я зря накричала на вас, когда сбежала. Прощания… У меня от них сердце разрывается… – На последнем слове голос дрогнул, снова полились слезы. – Простите… Мне надо немного передохнуть.
Сестры решили, что мое горе вызвано потерей Джиллиан. Мне было немного стыдно, потому что чувства к подруге отошли на задний план. Любовь к Акинли занимала столько места в моем сердце, что вытеснила все остальное. Но я придумала, как сохранить память о ней, и это меня утешало. Когда я встала утром – я не спала, а просто отдыхала на кровати, – Миака заметила мою цепочку.
– Очень симпатичная. Где ты ее взяла? – спросила она.
– Нашла. Я люблю осень, а кулон такой маленький. Океан сказала, я могу его оставить.
Крохотный серебряный листок связывал меня с человеком на другой половине земного шара. Я думала об Акинли все утро. Сколько времени сейчас в Порт-Клайде? Что он сейчас делает? Осталась ли Кейси? Злится ли на меня Джулия и скучает ли Акинли?
Первые часы разлуки с человеком, которого я любила больше всего на свете – не важно, сколько жизней я проживу, – прошли крайне болезненно. Меня охватывали одиночество и безнадежность, схожие с теми, что я когда-то чувствовала в джунглях Суматры. Я отказывалась вспоминать то время, потому что погрузилась тогда в худшие чувства. Меня одолевали ужас, отчаяние и одиночество.
Но сейчас две недели в Суматре казались прогулкой в солнечный день, теплой ванной или мягкой кроватью. Я бы переживала их снова и снова вместо того, что чувствовала сейчас.
Меня окутала ночь, пустая и беспросветная. Я ничего не видела и не слышала и не могла надеяться на добрый луч солнца. В моей голове не осталось ни уютного местечка, чтобы укрыться там, ни друга, который помог бы отогнать тьму. Я была совершенно одна.
И я даже не могла попытаться усмирить горе, поскольку делала перед сестрами вид, будто все в порядке. Кажется, я говорила, что могу натянуть маску, как любимое пальто? Только представьте: пальто горит, а карманы наполнены свинцом. В таком состоянии я каждый день встречала Миаку и Элизабет.
