Книга Зимняя вишня - Владимир Валуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Для переговоров отведена была княжья гридница, ярко освещенная по этому случаю сальными свечами в медных, византийской работы, канделябрах. Ярослав и епископ Роже сидели за концами стола, крытого парчовой скатертью, а за их спинами толпились княжьи мужи, священнослужители и дьяки. Стопки пергаментов лежали на столе и несколько десятков счетных палочек с зарубками.
— «…мехов лисицы и горностая, — читал Бенедиктус по списку, — король Ярослав дает, по означенной договоренности, в количестве ста шкур…»
— Ста и двадцати, — с улыбкой уточнил Ярослав, придвигая еще две палочки к уже выросшей возле Роже горке.
— «Сосудов золотых и серебряных, — продолжал читать Бенедиктус, — двадцать четыре…»
— Двадцать пять, — щедро придвинул лишнюю палочку Ярослав.
— «Святую же книгу Евангелие на славянском языке, украшенную жемчугом, — одну», — завершил чтение Бенедиктус, а Ярослав развел руками и согласился:
— Одну.
Затем последовал обмен пергаментами, и долго скрипели перья, совершая многочисленные подписи; сыпался на подписи песок, капал на них расплавленный сургуч и вонзались в сургуч королевская и княжеские печати.
— Теперь, — приветливо улыбаясь князю, молвил Роже, — когда размер приданого оговорен, нашей стороне хотелось бы получить ваши письменные гарантии относительно девичьей незапятнанности невесты: вот текст хартии, — он взял пергамент из рук Бенедиктуса.
Но пергамент застыл в руке епископа на полдороге, и улыбка сползла с его лица: князь оставался недвижим, лишь брови его тяжело сдвигались.
Роже пояснил несколько упавшим голосом:
— История знает случаи, когда невест приходилось возвращать вместе с приданым… а это хлопотно…
— А известны истории случаи, — сдерживая гнев, отвечал Ярослав, — когда непочтительные послы уезжали и без невесты, и без приданого?
Бенедиктус что-то шепнул Роже на ухо, и тот заговорил быстро и примирительно:
— Хорошо, хорошо… Если наша просьба оскорбительна вашему величеству, мы берем ее обратно!
— Стыдно вашей святости, — Ярослав медленно отходил от гнева. — Анна — еще дитя малое!
— Именно поэтому, — подхватил тотчас Роже, вновь возвращая любезную улыбку на уста, — ради общего спокойствия хотелось бы взамен гарантии иметь в числе сопровождающих принцессу лиц некую сугубо охранительную особу…
— Особа будет, — недолго подумав, кивнул согласно князь и приказал: — Янку!
«Янку, Янку…» — тотчас зашелестело среди княжьей свиты, протопали шаги, шевельнулись стенные ковры, раскрылись двери, обнаружив суету в сенях, — и спустя минуту запыхавшаяся Янка явилась в гриднице пред княжьи очи.
При виде черноглазой красавицы Бенедиктус заметно оживился, епископ же оглядел ее весьма кисло и неуверенно кашлянул:
— Пусть ваше величество простит нам нашу настойчивость… но нельзя ли при этой особе… иметь еще одну охранительную особу, ибо… Ибо…
— Можно, — понятливо согласился князь и, подмигнув Янке хитрым глазом, повелел: — Отрока Злата сюда!
За переговорами был пир, венчавший их успех, и закончился он, когда на улице уже стемнело, и в греческом подворье тускло засветились занавешенные окна.
Митрополит Феопемпт вошел в свою мраморную горницу, сердито поставил в угол черный кипарисовый посох и опустился в кресло.
Чуть улыбаясь насмешливыми губами, Халцедоний смотрел на митрополита:
— Догадываюсь, что русский архонт не внял совету власти духовной?
Феопемпт отметил недружелюбным взглядом его улыбку.
— Условия брака уже оговорены… Не хочет Ярослав слушать наших советов.
— А может быть, ты плохо советовал, отче? Ты напоминал ему о карающем греческом огне?
— И о греческом огне, и об адском пламени… — Митрополит устало махнул рукою. — Легко тебе говорить, Халцедоний: вчера ты плел свои сети в Месопотамии, сегодня — на Руси, а завтра уплывешь обратно в Константинополь. Пожил бы здесь… всюду безверие и гордыня, пьянство и похоть, в домах гусли и скоморохи… Даже иноки одолеваемы плотскими желаниями!.. грешно возлюбив княжен своих. Оставь меня, патрикий, я смиренно служу одному Богу, политика — не мое дело!
Глаза Халцедония холодно блеснули.
— Политика священной Византии, — произнес он, — дело каждого из ее подданных.
— Это истинно, — поспешил согласиться Феопемпт.
— И сам Бог нам не простит, если упустим случай напомнить архонту, как губительна гордыня. — Халцедоний поднялся и по своему обычаю, как делал всегда, когда был возбужден, закружил по горнице. — Если Ярославу не страшны ни греческий огонь, сжигающий его суда, ни адское пламя, сжигающее душу, — у греков есть другое оружие! Незримое, как угар, нежданное, как нож в спину, медленное, как яд, верное, как смерть. Древнее, как мир, и я, Халцедоний, сам — это оружие!
Халцедоний выпил кубок вина и, довольный собой, совершив последний круг по горнице, вернулся на ложе.
— И большое приданое выторговали франки? — спросил он, легко перейдя с пафоса на обычную речь.
— Не менее чем на тридцать тысяч динариев…
Халцедоний щелкнул языком.
— Что она, так нехороша собой, юная княжна?
Феопемпт пожал плечами.
— Ей нет еще семнадцати… и росла она с братьями — кто мог разглядеть в ней красоту?
— Но как же… — начал было Халцедоний и вдруг смолк, осененный мыслью, от которой замер, словно в хищной стойке. — Постой… а о каких же иноках, одолеваемых плотскими желаниями, ты говорил сейчас?..
Жара стояла в Константинополе, и казалось, что Священный дворец плывет в знойном воздухе, и не спасали ни близость моря, ни тень садов, ни бьющие повсюду фонтаны, ни опахала, ни прохладное вино. Одни павлины как ни в чем не бывало бродили по аллеям, распускали хвосты, и солнце отражалось в их блестящих перьях.
Логофет Лихуд, обнаженный, возлежал под опахалами в сени струй и слушал нотария, который неприятным, сиплым голосом читал пергаментный свиток:
— «…на условие епископа включить в приданое мощи святого Климента русский архонт ответил отказом, однако согласился дать за дочерью семнадцать слитков чистого золота, каждый стоимостью в триста динариев, двадцать пять золотых и серебряных сосудов ромейской работы..»
— Нагло захваченных Владимиром в Херсонесе, — заметил Лихуд. — Продолжай.
— «…а также мехов и монет в количестве неустановленном. В настоящее время посольство с ценностями и дочерью архонта приближается к границе Польши и, когда мое донесение достигнет ушей благочестивого василевса, пересечет ее. — Нотарий откашлялся. — Побуждаемый к действию необходимостью использовать некоторые, ставшие мне известными обстоятельства, дабы строго вразумить архонта, возомнившего себя равным багрянородному василевсу, жду указаний срочно отправиться…»
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Зимняя вишня - Владимир Валуцкий», после закрытия браузера.