– А вы что здесь делаете? – спросила миссис Малле. – Пикник полиции?
– Придержите язык, миссис Малле. Это старший инспектор Хейзелридж из Скотланд-Ярда.
– Мы уже знакомы, – сказала миссис Малле.
– Он хотел бы знать, что делает Хорниман-младший на яхте.
– Мы живем в свободной стране, разве не так? – спросила миссис Малле. – Если вас это интересует, пойдите и спросите.
– Недурная идея, – согласился Хейзелридж. – Но если не возражаете, я предпочел бы, чтоб это сделали вы.
– Да ради Бога, – равнодушно согласилась миссис Малле, но оба заметили, что её черные глаза вспыхнули от любопытства.
Она исчезла за углом. Мужчины незаметно потянулись следом.
Из темноты донесся голос Боба Хорнимана.
– Это вы, миссис Малле?
– Да, сэр, это я. Принесла вам молоко к ужину. Не пойдете наверх?
– Пока нет, – ответил Боб. Едва ощутимое поначалу напряжение в его голосе было теперь вполне заметным. – Будьте так добры, оставьте его за дверью. Телеграмма ещё не пришла?
– Когда я уходила, ещё нет, – сказала миссис Малле, поднялась с причала в гору и сообщила:
– Видели? Ничего не сказал.
– Ладно, – протянул Хейзелридж, – придется рискнуть.
Ситуация чем дальше, тем меньше ему нравилась. Теперь он уже различал силуэт Боба на фоне бликов на воде. Казалось, тот сидит, скорчившись и скрестив ноги, на низкой крыше рубки и не обращая внимания на холодный вечерний бриз, смотрит на воду. Яхта стояла на одном кормовом якоре футах в десяти от пирса, который сам футов на пятнадцать выступал в залив. Расстояние явно было слишком велико, чтобы Боб мог отважиться его перепрыгнуть. Но с того момента, как заместитель спросил, может ли по его мнению Боб решиться бежать, Хейзелриджа мучало неприятное чувство, что он знает, как ответить. Но тогда не ответил. Ему казалось глупым предсказывать то, что и так скоро станет ясно.
Инспектор глубоко вздохнул.
– Мистер Хорниман!
– Да? Что вам угодно?
– Это инспектор Хейзелридж. Мне нужно с вами поговорить.
Наступила короткая пауза.
– Вы выбрали чертовски странное место, – заметил Боб.
– Знаю, но то, что я вам хочу сказать, крайне важно.
Наступила пауза подольше.
– Нам не стоит перекрикиваться через залив, – Боб поднялся. – Как известно, звук разносится над водой Бог весть куда.
Боб развернул яхту так, что просвет между берегом и кормой значительно уменьшился, и прыгнул на берег, где пришвартовал свой корабль к стальному кнехту.
– Пойдемте в кухню, – предложил он ничего не выражавшим голосом.
Хейзелридж последовал за ним по узкой каменистой дорожке. Он не мог сказать, облегчение испытывает, или удивление. И десять минут спустя все ещё не был уверен в этом.
«Боб Хорниман от вопросов не уклоняется, – думал он, – но и полной правды не говорит.» Они сидели лицом к лицу в кухне. В свете сильной лампы без абажура лицо Боба казалось ещё бледнее обычного, глаза за толстыми стеклами глядели настороженно.
Неожиданно он перебил инспектора на полуслове.
– Можете ответить мне на один вопрос?
– Если смогу, – ответил Хейзелридж.
– Вы думаете, Смоллбона убил я?
Это был едва ли не единственный вопрос, которого Хейзелридж предпочел бы избежать. Но прежде чем он попытался выиграть время, Боб продолжал с оттенком иронии в голосе:
– Вы думали, что я тут сижу и думаю, топиться мне или не топиться, да?
– Я.
– Послушайте, инспектор, если я вам дам честное слово, что на самом деле существует объяснение для некоторых нестыковок в моих показаниях про то субботнее утро и вечер четверга, но они не имеют ничего общего ни со смертью Смоллбона, ни со смертью мисс Читтеринг – вы могли бы мне поверить?
– Нет, – твердо заявил Хейзелридж. – Не имею права.
– Ну ладно, – челюсть Боба воинственно выдвинулась вперед, – вероятно, я не могу запретить вам шастать здесь и вынюхивать всяческую информацию. Но помогать я вам в этом не буду, и не рассчитывайте.
– В таком случае, – Хейзелридж глубоко вздохнул, – мне ничего не остается, как предупредить вас.
Раздался столь громкий стук в дверь, что оба подскочили. И прежде чем кто-то из них успел сказать хоть слово, двери распахнулись и в них появился старик Малле. Он едва переводил дух и был красен от возбуждения.
– Пришла! – крикнул он. – Я думал, что она нужна вам срочно – вот и несу. – Мистер Малле размахивал вскрытой телеграммой. И поскольку понял, что нужно что-то добавить в объяснение, заявил: – Все в порядке, сэр, я уже взглянул.
Боб расправил на столе оранжевый бланк, Хейзелридж заглянул ему через плечо.
«A– Z отрицательные. Макнейл.»
– Слава Богу! – выдохнул Боб. – Вы меня на минутку простите, но я должен позвонить.
Боб выскочил из кухни в прихожую, был слышен звук снятой трубки.
– Вы не знаете случайно, о чем идет речь? – поинтересовался Хейзелридж. И заметил, что обращается к миссис Малле, которая выросла за спиной мужа как из под земли.
– Междугороднюю, – говорил в прихожей Боб. – Севенокс ноль семь шесть три два.
– Ну конечно о той девушке, – заявила миссис Малле, – что сюда ездила на субботы и воскресенья.
– Господи! – воскликнул Хейзелридж. – Конечно! Ну я и болван!
– Десять минут? Я подожду.
Боб вернулся в кухню. Он держался так прямо, что казался внезапно подросшим.
– Так, теперь – что вы хотели знать?
– Если можно – правду, – предложил Хейзелридж. – Если, конечно, вы не возражаете.
– Нет, вот миссис Малле знает все, – сказал Боб. – Увидев вас впервые, она решила, что вы детектив по разводам. Но, впрочем, думаю, что лучше будет нам поговорить с глазу на глаз. Могли бы вы с мужем на минутку выйти в соседнюю комнату, миссис Малле? Растопите камин и откройте одну из тех бутылок, что в шкафу. И приготовьте бокалы. Полагаю, нам есть что отметить.
– Бутылками займусь я, капитан, – торопливо взял инициативу в свои руки мистер Малле, который сразу распознал выгодное занятие. – Предоставьте это мне.
– Так, мистер Хорниман, – сказал Хейзелридж, – теперь вы поясните мне, о чем идет речь?
– Ну разумеется об Анне Милдмэй, – ответил Боб. – Я её ужасно люблю и через семь с половиной минут собираюсь просить её руки.
– А телеграмма была.
– Ну да. Я думал… мы оба думали, что у нас будет ребенок. Мой ребенок. Теперь знаем, что нет. Две недели назад она сдала пробу Ашхайм-Зондека. И телеграмма как раз об этом. Понимаете? Если ребенка не будет, все гораздо проще. Могу просить её руки.
