Мег не могла удивляться его коммерческому подходу к браку. Он всегда смотрел на свою дочь только как на предмет сделки – и никак иначе. И все-таки она чувствовала боль, но заставляла себя молчать, молчать, пока хватит сил. Пусть дело идет своим чередом. Она не должна отвлекать Ричарда своими истериками.
– Ваше величество, – сверкая глазами, во второй раз повторил лорд Уэлтон, – это полнейшее нарушение традиций, и я протестую против того, чтобы эта… эта нелепость, которую предложил сэр Ричард, рассматривалась хоть сколько-нибудь серьезно.
– Осторожнее, Уэлтон, – сухо прервал графа король, бросая на него холодный взгляд, – вы позволяете себе ставить под сомнение наши суждения. Сэр Ричард и его семья верой и правдой служили короне много лет. И мы серьезно рассматриваем его ходатайство о союзе с леди Маргарет. Абсолютно серьезно.
– Но, сир, – продолжал настаивать Уэлтон уже более вкрадчивым тоном, – месяц назад мы уже обсуждали с вами будущее моей дочери и пришли к ясному решению. Моя дочь вернется из ссылки, чтобы стать достойной невестой сэру Эктору Торнтону в обмен на… некоторую помощь, которую он оказал мне при усмирении беспорядков в деревне, расположенной поблизости от моих владений в Туайфорд-Кроссинг. – У Мег подкосились колени, она едва сдержала крик отчаяния. – И я знаю, что мне нет необходимости напоминать вам, сир, что сэр Эктор верно служил вашему отцу во время шотландских кампаний. Ему обещана должная награда за его труды во славу Англии.
– Да будет вам известно, Уэлтон, что сэр Эктор уже получил вознаграждение за свою помощь в Шотландии, – резко бросил король. – Мне до сих пор тошно вспоминать об этом. Достойный рыцарь наложил свои руки на все, что смог, вчистую уничтожая целые деревни. Видит Бог, за эти подвиги мы ему ничего больше не должны.
– Сир, – сумел заговорить наконец Ричард, чье лицо после всего услышанного выражало холодную решимость, – я чувствую себя обязанным настаивать, чтобы желания леди Маргарет и ее надежды на благополучное будущее тоже были приняты во внимание. – Он бросил мрачный взгляд на отца Мег, потом снова обратился к королю: – Конечно, я лицо заинтересованное, но мне трудно отделаться от мысли, что из меня получится значительно более подходящий муж для леди Маргарет, чем мерзавец-рыцарь, наживающийся на смерти детей и женщин.
– Сэр, вы выступаете в слишком праведной роли, если принять во внимание ваше собственное сомнительное прошлое, – презрительно фыркнув, вмешался в разговор граф Уэлтон. – Но оставим это. Сейчас я говорю о другом. Запятнанная репутация моей дочери не дает ей права высказывать свое мнение о том, за кого она выйдет замуж. Ее счастье, что сэр Эктор согласился закрыть глаза на то, как бесстыдно она потеряла невинность четыре года назад, отдав ее человеку, недостойному ее положения. Она вела себя как простолюдинка.
Мег вскрикнула. Значит, отец решил подвергнуть ее новому унижению! Однако крика этого никто не услышал. Едва граф произнес свою речь, как Ричард развернулся, схватил Уэлтона за отороченную мехом мантию и прорычал:
– Милорд, вы недостойны того, чтобы произносить её имя!
– Сэр Ричард, – воскликнул король, – держите себя в руках! – Стоящие у дверей стражи бросились разнимать рыцарей.
Мег вскочила на ноги, однако, увидев, что ссора не разгорелась, застыла на месте с похолодевшими руками и тяжелым сердцем. Ей захотелось подойти к Ричарду, но не успела она сделать и пары шагов, как дверь распахнулась. Всех испугало это нарушение этикета.
Король поднялся и гневно воскликнул:
– В чем дело?
Глаза молодого монарха метали молнии, но его тон переменился, как только он узнал вошедших. Махнув рукой, король остановил стражников, которые успели разнять Ричарда с лордом Уэлтоном и бросились к дверям защищать короля от новой угрозы.
– Брат де Виллеруа, – приветствовал Эдуард первого из трех вошедших французских дворян, однако всем было очевидно, что столь бесцеремонное вторжение его рассердило.
Он довольно сухо кивнул двум остальным французам с эмблемой Франции – белой лилией на лазурном фоне. Затем его взгляд, на сей раз более резкий, скользнул к порталу и остановился на четвертом незваном госте – черноволосом крупном мужчине, сопровождавшем лорда Уэлтона в большом зале. Лицо этого человека могло бы быть даже приятным, если бы его не безобразило хищное выражение рта и жестокий блеск глаз.
Сэр Эктор.
Мег инстинктивно догадалась, кто перед ней, догадалась раньше, чем король назвал имя вновь прибывшего. О Боже, вот тот злодей, которого отец назначил ей в мужья!
После ссоры с лордом Уэлтоном Ричард остался стоять у королевского стола, гнев его не утих, но он старался взять себя в руки, однако теперь он бросился к Мег, взял ее за руку и встал между ней и только что явившимся претендентом на ее руку.
– Друг мой, чему мы обязаны удовольствию видеть вас в час нашего уединения? – задал вопрос король, тоном и позой выражая неуместность их появления.
– Ваше величество, нам только что стал известен весьма… прискорбный факт, – с сильным французским акцентом проговорил тот, кого звали де Виллеруа. – Нас очень обеспокоило то, что вы, сир, не сообщили об этом сами. Мы были вынуждены воспользоваться другими источниками.
Мег заметила, что сэр Эктор, который занял место рядом с ее отцом, при этих словах обменялся с ним понимающими взглядами. У Мег сжалось сердце. Ричард успокаивающе стиснул ее пальцы.
– Мы выражаем надежду, что вы окажете милость и немедленными действиями исправите это упущение, – закончил де Виллеруа и выжидающе посмотрел на короля.
– Ну и в чем там дело? Мы не можем рассматривать вашу жалобу, не узнав, в чем она состоит, – ворчливо отозвался Эдуард.
Де Виллеруа, нисколько не напуганный недовольной миной юного короля, ответил:
– Нас поставили в известность, что при дворе вашего величества присутствует один из рыцарей-тамплиеров. Фактически он находится прямо в этих покоях. Король Филипп уверил нас в вашей готовности содействовать нам в вопросе о тамплиерах, ибо его величество король Франции знает, какое уважение вы питаете к нему как к отцу вашей нареченной невесты Изабеллы Французской.
Король Эдуард молчал. Инквизитор не сводил с него тяжелого взгляда.
– Мы ждем от вашего величества, что указанный рыцарь будет препровожден в нашу тюрьму, чтобы мы смогли начать допрашивать его о нечестивых действиях, тайно совершаемых членами братства тамплиеров.
Каждое слово де Виллеруа камнем падало в душу Мег. Ей казалось, чья-то безжалостная рука сжимает ей горло, не давая дышать. Она видела лицо Ричарда, на котором играли желваки, пока он в упор смотрел на человека, стремящегося арестовать его по обвинению в ереси и пытать в застенках инквизиции.
Ей хотелось кричать. «Нет! Вы не смеете к нему прикасаться!» Мег сдержалась только ради Ричарда, который успокаивающим пожатием призывал ее к стойкости, показывал, что они вместе преодолеют эту бурю, как уже не раз преодолевали другие несчастья.
