С силой обхватив столбик кровати, так что побелели костяшки пальцев, Ройс стиснул зубы, пытаясь побороть рвущееся наружу желание заключить Эйми в объятия. Едва ли не физическую боль ощущал он от того, что находится рядом с ней и не может ее коснуться. Ну как она не понимает, что он заботится о ее же благе? Почему она все усложняет?
– Черт возьми, ты как будто не слышала меня. Я сказал, что все, кто мне близок, кого я… любил когда-то, погибали. Я несу им смерть.
– А как же! Я все это слышала. Но ничто из услышанного ни на йоту не способно изменить мое мнение.
– Как это не способно? О Господи, Эйми, ты чуть не погибла сегодня утром! Это ли не доказательство! Теперь-то уж ты должна понять, что все рассказанное мной – чистая правда!
В ответ на его неистовые восклицания Эйми лишь молча качала головой.
– Так это все из-за утреннего происшествия? Ты и вправду полагаешь, что твое проклятие как-то связано с тем, что произошло на утесе?
Прежде чем Ройс понял, что она намеревается сделать в следующее мгновение, Эйми подошла к нему и обняла за шею.
– Послушай меня, – произнесла она, медленно, четко выговаривая каждый слог, – единственный человек, виноватый в том, что сегодня произошло, – это я, и никто иной. Это я решила отправиться на прогулку так далеко, даже не подумав о том, что это может быть опасно. Это я не послушала Эдмундсона, он предлагал вернуться домой. Но я вела себя безрассудно, будучи уверена, что ничем не рискую. Я сама себя подвергла этой опасности. – Ройс уже открыл рот, собираясь возразить, но Эйми оборвала его. Обратив к нему лицо, она недовольно добавила: – Нет. Можешь не утруждать себя возражениями, так как это бесполезно. Я не позволю тебе приписывать это действию твоих злых духов. Кто-то задумал убить меня задолго до того, как мы с тобой стали близки. Твое выдуманное проклятие не имеет ничего общего с покушением на мою жизнь. И даже если бы я была так глупа, что поверила бы в его силу, то сейчас все позади. Я жива. Так что, как видишь, независимо от убеждений твоего отца не каждый дорогой для тебя человек обречен на смерть.
Усталость постепенно давала о себе знать. Боль в висках становилась нетерпимой. Нарастающая с каждой минутой усталость все больше притупляла способность Ройса мыслить логично. Он чувствовал жар от прикосновения рук Эйми в то время, как ее настойчивые попытки объяснить ему что-то ослабляли его сопротивление, сводили на нет решение не поддаваться ее магическим чарам.
Из последних сил скрываясь за маской сдержанности, он вырвался из доставляющих неимоверные мучения объятий Эйми и отошел в сторону.
– Мы оба знаем, что опасность миновала, но не навсегда, – решительным тоном заявил он. – Вполне возможно, что тот, кто нанял того преступника, просто возьмет и наймет еще одного, как только узнает, что ты еще жива. И в следующий раз все может обернуться совсем по-другому.
– Да, возможно и такое, – согласилась Эйми. – Но я не собираюсь вечно прятаться.
– А я не собираюсь рисковать твоей жизнью.
Таким резким высказыванием Ройс вновь хотел вызвать злость Эйми, ее ненависть и, надо признать, преуспел. Эйми взорвалась. В состоянии крайнего гнева она принялась нервно расхаживать взад-вперед.
– А я говорю, это не просто мой каприз. Кроме того, я категорически заявляю, что твои намеки бессмысленны. Я не из тех, кто будет терять время, потакая своим слабостям, – выпалила Эйми, смерив Ройса ледяным взглядом. – Почему все непременно обращаются со мной как с маленькой перепуганной девятилетней девочкой, на чьих глазах убили мать? Будто я постоянно нуждаюсь в чьей-то защите и не способна на самостоятельность. Я выросла. Пора уже это усвоить.
Слова Эйми звучали с такой болью и одновременно недоумением, что неожиданно для себя самого Ройс был тронут.
– Никто к тебе так не относится, – тихо возразил он мягким тоном.
– Разве нет? – воскликнула Эйми. Порывистым движением она снова приблизилась к Ройсу. – Это моя жизнь на кону, Ройс. И это мои воспоминания о событиях в ночь маминой гибели послужили всему причиной. Не думаешь ли ты, что я заслуживаю, чтобы мое мнение учитывалось? – Ее умоляющий взгляд с легкостью разбивал все возведенные Ройсом баррикады и, задевая за живое, ранил его. – Неужели я не заслуживаю, чтобы мне дали возможность доказать, что я могу быть полезна в ходе расследования? Что наравне с сестрами я могу быть сильной?
До того как Ройс смог остановить порыв, он приблизился к Эйми, взял в ладони ее лицо и нежно, едва касаясь, ласкающим движением провел большими пальцами по ее шелковой коже щек.
– Тебе не нужно ничего доказывать. Я и так знаю, что ты сильная.
– В таком случае, может, мне самой себе нужно это доказать? Может быть, я наконец готова оставить прошлое позади и двигаться дальше. Именно так меня убеждали поступить Джилли и Мора. – На секунду Эйми прервалась и, сглотнув, поспешно добавила: – И может быть, я хочу это сделать. Я хочу быть с тобой…
О Боже, как же хотелось Ройсу ухватиться за ее слова, ему тоже хотелось двигаться вперед и никогда больше не оглядываться. Хотелось сбросить оковы трагического прошлого и поверить в то, что впредь все будет хорошо. Но как он мог, ведь сегодня ему снова чуть было не довелось узнать, что над его жизнью довлеет рок, проклятие. Раздираемый сильнейшими чувствами, желанием близости с ней, желанием простой жизни с Эйми, он не мог допустить для нее той же скорбной участи, которой удостоились его близкие.
Оторвав руки от ее щек, виконт сделал шаг назад.
– Мне жаль, Эйми, но я не могу.
Глаза ее вспыхнули и тут же погасли. Эйми торопливо опустила голову.
– Конечно, нет. Как глупо с моей стороны. Я просто предположила, что наша близость значила для тебя так же много, как и для меня. – Она приподняла плечи, пытаясь изобразить безразличие, но у нее плохо получилось. – Очевидно, я заблуждалась.
– Я…
– Нет. Пожалуйста, не надо думать, что ты должен мне что-либо объяснять. Я и без того чувствую себя достаточно униженной. Давай признаем, что одного раза было для тебя достаточно и оставим эту тему, хорошо? – Она развернулась и направилась к двери.
Наблюдая за тем, как Эйми уходит, Ройс почувствовал болезненную пустоту в груди.
– Одного раза с тобой никак не могло быть достаточно! – Слова вырвались помимо его воли и теперь эхом отзывались в тишине комнаты, заставив Эйми остановиться.
Воцарилась оглушительная тишина.
Прошло несколько напряженных секунд, и когда стало понятно, что Эйми не намерена говорить или хотя бы повернуться к нему, виконт продолжил хриплым голосом:
– Знаю, ты не понимаешь, Эйми. Думаешь, что все это только в моем воображении. Веришь ты в проклятие или нет, но на мне ответственность за пролитую кровь слишком многих, чтобы я мог счесть это за элементарное совпадение. Я никогда не прощу себе, если, связав судьбу со мной, ты подвергнешь свою жизнь опасности.
