– Да.
– Вы спасли человеку жизнь. Вам есть, чем гордиться.
– К нему можно? – она завела выбившийся локон за ухо.
– Пока нет. Завтра с утра – пожалуйста. Но ненадолго. Советую вам расходиться. Всего доброго, – мужчина развернулся, направляясь в отделение. По пути выкинул в мусорку резиновые перчатки, которые держал в руках на протяжении беседы.
Вику передернуло. Перчатки! Точно! Тот мужик схватил ее за плечи, его кисти были обтянуты черными кожаными перчатками! Довольно странно, если учесть, что на дворе август месяц. На рокера или мотоциклиста незнакомец не походил. Улика косвенная, но все-таки есть вероятность, что именно он напал на Алекса. И чтобы не оставлять следов на рукоятке ножа, защитил свои ладони.
– Я вспомнила, что в одежде того мужчины показалось мне странным, – девушка повернулась к следователю.
…Водитель осторожно коснулся плеча спящей пассажирки:
– Виктория, приехали.
Она нехотя встала, поднялась в квартиру, проследовала в свою комнату и рухнула на кровать. Проспала 16 часов. Ее разбудил телефонный звонок.
– Алле? А, да, привет. Извини, я туго соображаю, сплю еще.
– Это ты извини, что разбудил, – огорченно протянул Евгений. – Уже три часа дня, и мы вроде как собирались в четыре Агеева навестить. Но если бы я знал, что ты спишь, то не стал бы беспокоить.
Вика зевнула: Женечка такой внимательный мальчик, конфетка. После того, как Сашка попал в больницу, она взяла на себя роль его секретарши и отвечала на звонки. Когда позвонил Евгений, сообщила о случившейся беде. Тот сразу же прибежал в больницу. За двое суток они крепко сдружились. Вместе высиживали в приемной, ожидая, когда разрешат пройти в палату. Евгений развлекал спутницу смешными историями. Девушка улыбалась и чувствовала, как рассевается угнетенное состояние духа. Все плохое позади. Переживать не из-за чего. Доктора твердят, что пациент быстро идет на поправку.
– Перестань, ты правильно поступил. А то я бы еще сутки дрыхла. Я соберусь за полчаса. Встретимся у центрального входа, – она проворно спрыгнула с кровати и понеслась в ванную.
– Ладно, старик, я отчаливаю, – Леха осторожно пожал руку друга. – Не скучай тут. Еще наведаюсь.
Сашка широко улыбнулся:
– Ваша семья прямо кураторство надо мной устроила!
– Я гляжу, Викуля здесь прописалась? Она тебя не донимает? А то я повлияю.
– Она имеет право. Как мой официальный ангел-хранитель.
Лешка поднялся со стула:
– Смотри, Шурик. Если вдруг ее общества станет слишком много, не стесняйся, сообщи мне. Сестренка у меня своеобразная, она кого хочешь достанет. В общем, до завтра. Тебя когда домой отправят, долечиваться в родных стенах?
– Вроде через неделю.
– О, да ты как горец, быстро регенерируешься, – приятель рассмеялся.
– Угу. Должен остаться только один.
– Эээ, чую, мне пора. Кстати, надо же будет твою доставку до дома организовать!
– Я с Максом договорился вчера, он меня подбросит.
– Лады. Тогда бывай.
Агеев посмотрел в окно. Вторые сутки, не переставая, моросил дождь. В такую погоду – теплую и сырую – грибов появляется в неимоверном количестве. Особенно маслят, которые буквально на глазах вылезают из мшистой земли, поблескивая скользкими коричневыми шляпками. Будь его воля, Сашка тотчас подорвался бы домой, натянул резиновые сапоги и непромокаемый плащ и отправился бы на сопку: набрать за полчаса ведро маслят, подосиновиков и сыроежек, а потом пристроиться на каком-нибудь бревне, и пофилософствовать в полном одиночестве среди зарослей стланика…
Когда после операции он открыл глаза, первое, что увидел, – нахмуренное лицо молодого мужчины, который что-то говорил ему. Сперва пациент не разбирал фраз – в голове шумело, и этот шум перекрывал все остальные звуки. Потом медсестра набрала в шприц какой-то дряни из ампулы и больно уколола его в сгиб локтя. Парень почувствовал, как возвращается в привычную реальность, и даже начинает различать человеческую речь.
– Я еще раз спрашиваю, вы меня слышите? Вы можете сейчас ответить на мои вопросы? – в десятый раз повторил посетитель. Сашка узнал следователя, с которым недавно общался, давая показания по делу о нападении на странную девушку, не пожелавшую заявить на своих обидчиков.
– Да, – произнести короткое слово оказалось нелегко. Язык еле ворочался. Вдобавок во рту пересохло, и ощущался неприятный горький привкус.
– Старший лейтенант Смирнов, мы уже знакомы, если вы помните.
Кивнул.
– Вы уверены, что в состоянии вести диалог?
– Уверен, – хриплым голосом ответил парень.
– Тогда расскажите, учитывая любые незначительные детали, как все произошло, – старший лейтенант положил папку на колени и приготовился записывать показания в протокол.
Красочной подробной истории поведать не получилось. Сашка лишь помнил, как вошел в подъезд, поднялся по ступенькам и стал открывать квартиру. Когда за спиной послышались шаги, обернулся, и тут же почувствовал острую боль в животе. Он не успел разглядеть лица нападавшего, разве что руку, обтянутую черной кожаной перчаткой. Его втолкнули в открытую дверь, он упал лицом вниз. На этом воспоминания обрываются.
– Преступник был один? – следователь взирал на пострадавшего с отрешенной сосредоточенностью, как будто что-то прикидывал про себя.
Нападавших могло быть и двое, и трое. Он не готов с уверенностью утверждать, поскольку заметил только одного…
– Это ведь не было обычным ограблением или кражей? – Сашка говорил с трудом, произнося предложения медленно и четко, как иностранец, прилежно изучающий неродной язык.
Старший лейтенант прищурился:
– Об этом мы пока не можем судить. Вы должны составить список ценных вещей в вашей квартире, чтобы после ее осмотра выявить, ничего ли не пропало. Бумажник, находившийся в кармане ваших брюк, не тронули. Сколько у вас было денег в портмоне?
– Тысячи три рублей примерно.
– Деньги целы. Не хочу забегать вперед, – сотрудник правоохранительных органов доверительно наклонился к собеседнику, – но что-то мне подсказывает, что из вашей квартиры тоже ничего не похитили.
Сашка наморщил лоб:
– Тогда ради чего меня пытались убить? Врагов у меня нет, дорогу я никому не переходил…
– По-видимому, все-таки переходили, – следователь Смирнов загадочно покивал головой. – Ничего более внятного сказать пока не могу. Но охрану я вам выделю. На всякий случай.
В палату вошла медсестра и сердито уведомила, что дальше утомлять больного не позволит: он только после операции, ему нужен покой. Посетитель послушно сложил в папку исписанные листы и пообещал наведаться на днях:
