Книга Бандитская рулетка - Владимир Колычев

Пельмени с маслом, да под водочку – и вкусно, и душевно. Так захмелел Кирьян, что уходить из своей квартиры окончательно расхотелось. И все-таки он заставил себя подняться и выйти на улицу. А до автовокзала рукой подать, даже приятно немного пройтись по свежему воздуху.

Правда, из дома он собирался выйти в предрассветных сумерках, чтобы не попасться случайно на вражьи глаза, но ничего, он и посветлу нормально добрался. Взял билет, занял свое место в автобусе. Спустя время к нему подсела приятная на вид особа. Их места оказались рядом в порядке купленных билетов, и в этом Кирьян увидел хороший знак. Дорога долгая, и куда приятнее делить ее с симпатичной девушкой, чем с каким-нибудь незнакомым мужиком.

Кирьян не стал с ней знакомиться. Во-первых, желания не было, а во-вторых, от него будет нести перегаром, если он откроет рот. Пусть сначала хмель выветрится. Да и в сон клонит.

Он уже почти заснул, когда автобус тронулся. Убаюкивающий рокот мотора, приятное покачивание никак не способствовало пробуждению…

Просыпался он медленно. Сначала осознал, где он находится, затем ощутил тепло и упругость прижавшегося к нему тела. Ну вот, соседка все-таки прильнула к нему. Якобы заснула, якобы случайно сдвинулась вправо… Каково же было его удивление, когда, открыв глаза, он обнаружил слева от себя мощной комплекции парня в кожаном плаще. Он сидел как истукан – взгляд неподвижный, лицо бесстрастное как гранитная глыба.

– Ну, как спалось, Кирьян? – донеслось вдруг сзади.

Знакомый голос. Печально знакомый… Да, Кумар это, из бригады Чайхана.

– Сука! – простонал Кирьян.

– Я тебя прямо здесь сейчас кончу! – прошипел Кумар.

И сквозь тонкую перегородку кресла Кирьян почувствовал что-то твердое. Наверняка ствол. Если волына с глушителем, то никто ничего не заметит. Кумар со своими «быками» сойдет на ближайшей остановке, и автобус будет ехать дальше, с мертвым Кирьяном на борту. В Ростове все сойдут, а он останется сидеть. Только тогда водила сообразит, что всю дорогу вез покойника…

– Да я не про тебя, – мотнул головой Кирьян.

Это сука Копчик его сдал. Выследил, куда он пошел, позвонил кому надо. Надо было его грохнуть перед тем, как уйти… Нельзя, нельзя прощать предателей.

– Это хорошо, Кирьян, что не про меня. Это хорошо, что ты не «быкуешь». Мы сейчас с тобой спокойно выйдем из этой «скотовозки», сядем в машину и поедем…

– Куда поедем?

– Ну, надо же спросить, как ты Воротына замочил.

– Это не я.

– Вот и расскажешь Воротыну-младшему, кто замочил его отца.

– Он знает кто…

– Если дернешься, я тебя на месте пришью. Мне тебя, Кирьян, не жалко. Но не хотелось бы шуметь, и без того сильно нашумели… Шурик, давай его на выход!

Громила Шурик взял Кирьяна за руку и повел к выходу из автобуса. Хватка у него железная, хотя при желании можно вырваться. Но за Шуриком шел Кумар, а он стреляет далеко и метко.

Рюкзак с деньгами Кирьян затолкал под сиденье. «Воротынские» церемониться с ним не будут, экспроприируют экспроприированное за милую душу, а тут хоть какой-то шанс. Если Кирьяну вдруг удастся вырваться из цепких лап, он нагонит автобус и заберет деньги. А если не успеет, то с водителя потом спросит.

Водитель остановил автобус, с легким тонким шипением открылась дверь. Кирьян грозно посмотрел на него, фотографируя взглядом.

– Я тебя запомнил, мужик!

– Пошел! – Шурик вытолкал Кирьяна из автобуса, мощным ударом в шею сбил его с ног, связал по рукам, обыскал, а затем усадил в джип.

После удара у Кирьяна кружилась голова, бритый затылок водителя расфокусированно качался из стороны в сторону, но все-таки он заметил, как Кумар достает из его рюкзака баул с деньгами, непроизвольно дернулся, и живые тиски из двух могучих тел сжались еще крепче. По всем правилам Кирьяна приняли – обыскали, изъяли, связали, посадили в машину на заднее сиденье между двумя «быками». Сам же Кумар сидел на переднем сиденье, распаковывая баул.

– Во, нам сегодня поперло, братва! Да тут бабло конкретное!

– Слышь, пацаны, давай договоримся! – простонал Кирьян. – Половина ваша, и разбегаемся!

– Зачем нам половина? – засмеялся Кумар. – Мы все возьмем! Да тут Клондайк, в натуре! Вот за что я люблю «еврики», так это за крупные купюры. Шурик, если в пачке сто штук по пятьсот «уевых», сколько это?

Кирьян закрыл глаза, чтобы не смотреть, как Кумар потрясает распечатанной пачкой.

– Ну, пятьдесят штук…

– А тут штук двадцать таких пачек… Видал, как Кирьян на Якове Алексеевиче наварился. Нехило тебе Гурцул заплатил, Антоша…

– Не платил мне Гурцул! Это на черный день!..

– Все, закончился твой черный день, Антоша. Светлая полоса началась. Аж до сама рая… Или тебя в аду ждут?

– Слышь, Серега, ты волну не гони! Не надо меня к Лене везти. Давай к Чайхану! Он тебя не простит, если я не скажу ему то, что должен сказать…

Кирьян уже давно в движении, и всех своих давних врагов он знал и по кличкам, и по именам. И кто какую ступень в системе Воротына занимает, тоже знал. И кто такой Чайхан, ему хорошо известно.

– Что ты ему должен сказать?

– Для него это важно.

– Ну, ладно…

Ехать пришлось долго, часа два, не меньше, и это при том, что водитель гнал, наплевав на все скоростные ограничения. Оказывается, автобус уехал далеко, пока Кирьян спал…

Эх, ехал бы он сейчас дальше. И деньги были бы целые… Ну, почему он не грохнул Копчика?..

Но, как оказалось, Копчик здесь был ни при чем. Кирьяна срисовали, когда он переходил через дорогу, направляясь к вокзалу. Кто-то из «воротынских» случайно мимо проезжал, узнал его… Обидно. До смерти обидно…

Машина въехала в город, и уже через четверть часа остановилась за высокими железными воротами, во дворе частного охранного предприятия. Здесь сейчас и должен был находиться Чайхан.

Кирьяна затащили в подвал офисного здания. Баня здесь, бильярдная, котельная. Его закрыли в комнате, наполовину заваленной березовыми поленьями.