* * *
Суббота превратилась в странную пытку.
И Алина, и Орланда, оба спали плохо, проснулись рано и были застигнуты врасплох ситуацией: рядом нежный, любящий партнер, чья привязанность на фиг не нужна! Со своей стороны и Поль, и Альбер ощутили внутреннее напряжение и попытались прийти на помощь:
— У тебя усталый вид, — сказал Альбер.
И Поль:
— Не вставайте. Я принесу вам завтрак в постель.
Оставалось одно — принять с благодарностью заботу, которая не приносила утешения. Орланда не так ясно, как Алина, понимал происхождение глухой боли, мучившей его: почувствовав, что хочет ее видеть, он просто шел к ней. Впервые на его пути возникло препятствие. «Нельзя же вечно уповать на Гонконг, она должна бросить Альбера, — подумал он, подтверждая предчувствия Алины. — Но пока — как дожить до понедельника?»
— Поспи еще немного, — предложил Альбер.
Она заставила себя мило улыбнуться:
— Не хочу. Мне необходимо размяться.
Алина проторчала на кухне так долго, как только смогла, но, выжав апельсиновый сок и разбив яйца над сковородкой, поняла, что не знает, куда себя деть.
Орланда выпил очень крепкий и ароматный кофе, принесенный Полем. Когда это крепкий кофе успокаивал нервы?
— Мне нужно пройтись по магазинам, — сказал он, впрыгивая в одежду.
Поль сделал все, чтобы не выказать ни малейшего разочарования. Он колебался, стоит ли ему предупреждать молодого человека, что он ужинает сегодня с друзьями. Сказать — значит предопределить желание Люсьена вернуться, а это неосторожно. И Поль промолчал, позволив безумию уйти из его жизни.
«Какие, к черту, магазины?» — спросил себя Орланда, оказавшись на тротуаре.
Альбер сомневался, стоит ли им осуществлять еженедельный «набег» на магазины — Алина щедрой рукой забила холодильник, — и предложил отправиться на Блошиный рынок. Они уже выходили из квартиры, когда зазвонил телефон: мадам Берже приглашала их на обед. Алина, не чувствуя в себе мужества противостоять материнской заботе, отказалась, пообещав, правда, прийти на ужин в воскресенье.
«Итак, вечер воскресенья — крайний срок», — сказала она себе, не очень понимая, что имеет в виду.
Сев за руль, она совершенно неосознанно поехала прямо на авеню Лепутр.
— Странный ты выбрала маршрут, — заметил Альбер.
— О, черт! Какая же я рассеянная!
Орланда улыбнулся, когда их машина проехала мимо него, подозвал такси и велел шоферу ехать на Блошиный рынок.
Погода наладилась, на рынке оказалось полно народу, и в сутолоке толпы Алина и Орланда смогли несколько раз пересечься на мгновение и дотянуть до середины дня. Но потом Альбер устал и захотел где-нибудь посидеть в тишине: ему говорили о трактирчике, который держит один фермер недалеко от Гезбика, — там можно поесть бутербродов с брынзой и редиски, так, слегка перекусить в ожидании роскошного жаркого, обещанного Жаклин, чтобы не испортить аппетит.
Алина сжала зубы.
Орланда ждал на скамье в сквере, заучивая уравнения, но она не смогла вырваться. И тогда он отправился на охоту, а поскольку был раздражен ее отсутствием, утратил осторожность и не ограничился «джентльменским вариантом», подтверждая тревоги Алины.
Она же призвала на помощь всю свою энергию и не выдала своей нервозности. «Ну я же не какая-нибудь слабачка! — уговаривала она себя. — Каким бы странным ни было разделение, случившееся внутри меня, я — его автор, не все же он унес с собой, осталось достаточно для того, чтобы сделать хорошую мину при плохой игре».
И она принялась за еду, симулируя аппетит и смеясь в нужные моменты. Алина играла так хорошо, что ей удалось обмануть Альбера: около десяти он сказал, что ужасно рад снова видеть ее в отличной форме, а она умирала от усталости, в голове билась одна-единственная мысль: так не может продолжаться.
Орланда топтался у двери Жаклин, мечтая позвонить. На него посмотрят с удивлением.
— Я — брат Алины, — заявит он как ни в чем не бывало.
И пройдет в гостиную, а там Алина поднимет на него взгляд и не удивится. А вот Ольга удивится и прокомментирует, на манер Дюшателя:
— Надо же, вы совершенно не похожи!
Алина будет в ярости, но сказать ничего не сможет. Хорошее решение, это их мнимое родство! Он сможет даже поселиться у нее, если поставить диван в кабинете. Увы! Эдуар Берже уж точно знает, что никогда не платил никаких денег внебрачному сыну!
Жаклин жила на втором этаже, Алина и Орланда находились на расстоянии каких-нибудь десяти метров друг от друга, что слегка смягчало напряжение, но, когда они с Альбером вышли, сели в машину и уехали, дистанция увеличилась до почти непереносимых размеров. Орланда бежал до самой квартиры и, задыхаясь, остановился у входа: и что теперь? Найдет ли Алина повод, чтобы спуститься? Он услышал жужжание замка: она знала, что он внизу, и впускала его в вестибюль. Он взлетел наверх, не зажигая света в подъезде (слава Богу, он здесь каждую выбоину знает!), приклеился к двери со стороны улицы Мольера. Через несколько секунд Алина приоткрыла дверь, они соприкоснулись лбами и вкусили наконец божественной тишины воссоединения. Альбер ходил по квартире и что-то спокойно говорил.
Орланда просидел всю ночь, скрючившись на ступеньках. Два или три раза в подъезд входили люди, но никто никогда не поднимался пешком, так что его не заметили. Алина, дрожа от страха быть застуканной, трижды покидала квартиру, подходила к нему, прижималась.
Так не может продолжаться.
Последнее утро
На рассвете Орланде пришлось уйти; утро оказалось невыносимым. Около двух часов Альбер и Алина обедали в своей просторной кухне, и тут она воскликнула:
— Черт, я поняла, почему так дергалась вчера! Какой ужас, я едва не забыла! Мне нужно подготовиться к завтрашнему семинару, а я дотянула до последнего, отвлеклась на твой приезд, и у меня все выскочило из головы. Нужно бежать на работу — все бумажки там. Я поработаю два-три часа, а потом мы встретимся у моих родителей — так будет проще всего.
Она вихрем пронеслась по квартире, схватила сумку, ключи и пальто, не оставив ему времени на возражения.
Алина явилась на улицу Малибран десятью минутами позже Орланды: он стоял посреди комнаты, озираясь вокруг себя и решая, что возьмет завтра с собой.
Последний час
Алина никогда не была в убогой комнате Люсьена Лефрена. Отстранившись от Орланды, она огляделась и удивилась — он сам отреагировал точно так же, когда впервые попал сюда.
— Думаю, это и есть бедность.
— Ну уж нет, — возразил Орланда, — не забывай о его сбережениях.
— Чтобы жить вот так, молодой человек должен был обладать определенной самоотверженностью.
