Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Эдит по-прежнему пела на улицах, пока Луи был на работе. Им хотелось хоть как-то обустроить свой быт, но денег вечно не хватало, и Луи стал подворовывать в магазинах всякую утварь. Очень скоро Эдит забеременела и родила дочь. К этому времени у молодых родителей уже не было постоянной крыши над головой, они ночевали где придется. Заработав немного денег, Эдит снимала гостиницу на 12 часов, чтобы помыть ребенка и дать ему нормально поспать, а потом опять отправлялась петь на улицу вместе с малышкой. Девочка росла слабой и очень болезненной, что немудрено, ведь Эдит вела себя не намного ответственнее, чем ее непутевая мамаша.
В конце концов девочка заболела менингитом и умерла. Дочку следовало похоронить, и Эдит вышла на улицу – петь. Ей было так плохо, и пела она так надрывно, что какой-то прохожий спросил, что случилось. Эдит, сама еще почти ребенок, расплакалась и рассказала о своем горе. Мужчина вручил ей 10 франков и ушел. После смерти дочери любовники расстались.
Эдит продолжала свою беспутную жизнь. Она пела, тратила, опять пела и опять тратила. Любовники сменяли друг друга, не задерживаясь надолго. Так бы и прошла ее жизнь на грязных улицах среди всякого сброда, если бы пасмурным осенним днем судьба не надумала совершить еще одно чудо.
«Родилась, как воробей. Прожила, как воробей. Умерла, как воробей», – пела Эдит, дрожа на ветру, под аккомпанемент подружки-аккордеонистки. Старое, протертое пальто с чужого плеча почти не грело. Стоптанные туфли были одеты на босу ногу, поскольку чулок, конечно же, не было. Сырой ветер задувал в лицо и забирался под одежду. А она старательно пела одну песню за другой в надежде заработать им с подругой на горячий кофе и хотя бы один пирожок.
Вдруг она услышала за спиной голос: «Да ты с ума сошла – петь на улице в такую погоду!» Эдит оглянулась и увидела солидного господина лет сорока, очень элегантно одетого. Он с усмешкой смотрел на уличную певичку, и она тут же «взъерошилась»: «А есть-то мне что-то надо!» – и резко отвернулась от противного типа. Но «тип» спокойно спросил: «Хочешь выступать в кабаре?» Не веря своим ушам, Эдит опять повернулась к солидному господину. «Меня зовут Луи Лепле, – представился мужчина. – Я хозяин кабаре „Жернис“. Если хочешь, приходи завтра в четыре, я тебя послушаю».
Эдит плохо понимала, что происходит, и молча смотрела на него. А Лепле оторвал клочок от газеты, которую держал в руке, написал на нем адрес и протянул Эдит. «Да, и вот еще что, купи себе поесть», – он сунул Эдит прямо в руки пятифранковую банкноту.
Потом она не помнила, поблагодарила ли его тогда, но отлично помнила, как они с подругой кинулись в кафе и заказали по бифштексу. Весь оставшийся день Эдит пыталась понять, чего же на самом деле хочет от нее этот странный господин.
На встречу с Луи Лепле не привыкшая к дисциплине Эдит, естественно, опоздала. Он, ужасно сердитый, стоял у входа: «Так-так. Опоздание на час. Детка, что же будет дальше?» Они вошли внутрь кабаре, и у Эдит перехватило дух. Такой роскоши она никогда не видела.
«Встань на сцену и пой все песни, которые знаешь», – велел Лепле. Она послушно поднялась на сцену – впервые в жизни. И пела два часа, а Лепле внимательно слушал. Будучи опытным продюсером, Луи понял, что из этого заморыша из парижских трущоб может получиться замечательная певица.
«Через неделю я устрою тебе дебют в „Жернисе“, а до этого будешь каждый день приходить ко мне на репетиции. И еще – тебе нужно придумать псевдоним», – произнес Лепле.
Вот тогда-то, глядя на тщедушную фигурку Эдит, Лепле сказал: «Ну, конечно, ты же такая маленькая и хрупкая, тебе подойдет имя – Малютка Пиаф». На парижском жаргоне «пиаф» означало «воробей». Маленькая, невзрачная, взъерошенная, дитя тротуаров – настоящий парижский воробей!
У нее не было приличного платья, она не умела накладывать грим, у нее все еще не было чулок, она даже не успела довязать рукав на джемпере, в котором собиралась впервые выйти к публике. Одна из певиц кабаре, увидев затруднения юной дебютантки, тут же подарила ей белоснежный шелковый шарф. Набросив его на плечи, чтобы скрыть отсутствие одного рукава, Эдит вышла на сцену.
Публика сидела за столиками, и все были заняты своими разговорами и ужином. Эдит перевела дух и запела. В теплом уютном помещении она так увлеклась пением, что вскинула руки, и белоснежный шарф упал, а Эдит испуганно замерла на сцене в патетической позе – с воздетыми руками, в джемпере с одним рукавом, – и продолжала петь. Но слушатели словно ничего не видели. В зале давно уже смолк гул и разговоры – ничего подобного еще не звучало под сводами «Жернис». А Эдит твердила про себя: «Победить! Победить!» Песня кончилась. Ни аплодисментов, ни шепота – тишина… Эти двадцать секунд показались Эдит вечностью. И вдруг зал буквально взорвался аплодисментами. Достопочтенная парижская публика, которую так боялась Эдит, была завоевана навсегда!
«Порядок», – сказал за кулисами Лепле и по-отечески обнял счастливую певицу.
Луи не был скупым и не собирался наживаться на талантливой девочке, он платил Эдит за каждое выступление по 50 франков – сумасшедшие для нее деньги. Но беспечная девчонка тратила их в тот же вечер на своих приятелей и приятельниц. Эдит не собиралась менять образ жизни только потому, что стала петь не на улице, а в одном из самых известных кабаре Парижа.
Она прибегала к «своим» после выступлений и развлекалась с ними до утра. А мудрый Лепле смотрел на образ жизни новой звезды своего кабаре сквозь пальцы. Он понимал, что Эдит не перевоспитать, и совершенно не собирался этим заниматься. Однако он старался хоть как-то наладить ее быт и научить основным правилам поведения в приличном обществе. Он заботился о ней, словно родной отец, но не потому, что с появлением Малютки Пиаф его кабаре стало приносить огромные доходы. Лепле искренне привязался к худенькой девушке, которая вызывала у него не только уважение своим талантом и невероятной силой духа, но и жалость – своей неустроенностью и тем, что абсолютно не понимала этого. Она храбрилась и ершилась, жила сегодняшним днем, не задумываясь ни на минуту о том, что станет с ней завтра. В этом тщедушном тельце вмещалась такая жажда жизни, что Лепле оставалось лишь восхищаться Эдит и ненавязчиво помогать ей «сменить компанию».
Уверенный в таланте певицы Лепле задействовал все свои связи и стал продвигать Малютку Пиаф на большую сцену. Вскоре представился подходящий случай. В Каннах проходил ежегодный благотворительный бал-концерт, где по традиции выступали самые прославленные французские артисты. Благодаря стараниям Лепле, Пиаф позволили выступить в столь серьезной компании.
И вот, 17 февраля 1936 года, Малютка Пиаф появилась в большом концерте в цирке «Медрано» вместе с такими знаменитыми артистами, как Морис Шевалье, Мистангетт, Мари Дюба. Затем Лепле организовал ей небольшое выступление на Радио-Сите. Эти несколько минут стали очередным шагом к настоящей славе – слушатели звонили на радио, прямо в прямой эфир, и требовали, чтобы Малютка Пиаф выступала еще.
Дела шли все лучше и лучше. Все складывалось так хорошо, и ничто не предвещало беду. Но она пришла.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
