Оно выливалось — стекало по щеке, на колени Эйи.
Чак опустил бутыль.
— Он умер, Карл. Бальзам не поможет.
— Продолжай лить!
Карл сжал руку Раффа — и не ощутил пульса. Он прижал палец к горлу юноши.
Ничего.
Карл положил ладонь на левую сторону груди Раффа и принялся ритмично нажимать на ее тыльную строну кулаком, кляня себя за то, что в свое время не прошел курса спасателей.
Оживай, черт тебя возьми, оживай!
— Я сказал: продолжай лить. Капни немного и на руку. — Он прижался своим ртом ко рту юноши, зажал Раффу ноздри и выдохнул. И еще, и еще, и еще…
Карл осознал, что его трясут. Ахира.
— Отпусти его, Карл. Отпусти. Он умер. — Гном взял руки Карла в свои и увлек его от тела.
Голова юноши упала. Невидящий взгляд следовал за Карлом. Чак медленно встал на колени и прикрыл Раффу глаза.
На лицо юноши упала капля… еще одна… Эйя плакала беззвучно, слезы катились по ее щекам и падали на Раффа.
Карл поднял Эйю и повел прочь. Чак застонал — тихонько, и тут только Карл заметил, что маленький воин ранен. Он прижимал ладонь к боку. На его саронге проступило пятно крови с тарелку величиной. Карл поднял бутыль.
— Выпей, — сказал он негромко. — Остальное отдашь раненым. И то, что принесет Тэннети — тоже, если понадобится.
— Хорошо.
Чак поднес бутыль к губам, потом плеснул немного на рану.
Рана тут же закрылась. Заметно ободрившись, Чак взялся за свою саблю.
— Можно мне убить Вотансена, или ты сам?..
Карл рывком обернулся.
— Что?
— Я покажу. Возьми меч. Он может тебе понадобиться.
Карл подошел к мечу, наклонился.
— Эйя, ступай найди Тэннети.
— Нет. Я хочу с тобой. — Она прижалась к Карлу, бок его сразу стал мокрым от ее слез. — А как же Рафф?
Ахира вздохнул:
— Им займусь я.
— Эйя… тут можно не торопиться. — Карл сморгнул слезы. — Ему больше не больно. — Он повернулся к Чаку. — Отведи меня к Вотансену.
За домом Вотансен пользовал раненую женщину: вливал бальзам ей в рот и в глубокую рану на животе.
— Рассказывай, — потребовал Карл.
Чак сплюнул.
— Он нашел две бутылки зелья — но не озаботился поделиться. Ему было не до Раффа… Мне пришлось вырывать у него бутыль.
— Встань, ублюдок, — тихо произнес Карл, нависая над Вотансеном.
Вотансен даже не поднял взгляд.
— Минутку. Я поговорю с тобой, когда закончу.
Протянув руку, Карл схватил Вотансена за волосы и поднял; меч он отбросил: чтобы давать пощечины, нужна свободная рука.
Откуда из подсознания всплыла мысль, что, избив колдуна и вождя клана, он скорее всего вызовет нападение оставшихся мелцев. И наверняка станет в Мелавэе персоной non grata.
Плевать он на это хотел.
— Почему ты не принес ее туда? Мы могли бы спасти его! — прорычал он, сопровождая каждое слово пощечиной. — Почему ты… — Он взял себя в руки и выпустил обмякшее тело Вотансена. Тот осел наземь.
Чак коснулся горла Вотансена.
— Он еще жив. — Приложив клинок лезвием к шее мелца, он глянул на Карла. — Довести меч?
— Оставьте его в покое! — завизжала женщина, кидаясь на Карла. — Тот мальчишка — он был чужак. Не из наших.
Эйя рванулась к женщине и вцепилась ей ноготками в лицо. Карл оторвал девочку.
— Тише, Эйя, тише. Пойдем.
Они собрались на берегу, в полумиле от усеянного телами пляжа. Вдали догорал «Бородавочник», выбрасывая к ночному небу трескучие фонтанчики искр и углей.
В нескольких ярдах от них лежало завернутое в одеяло тело Раффа.
Я не стану хоронить его в земле Мелавэя. Не стану осквернять этим его тело. Рафф будет похоронен в Киррике — не здесь.
Карл скользил взглядом по лицам. На всех — скорбь, только у Тэннети к скорби почему-то примешивалось разочарование. И удовлетворение. Второе Карл понимал. В конце концов, она сквиталась с рабовладельцами. Но — разочарование?
— Тэннети? Что-то не так?
Она помотала головой. Прямые волосы хлестнули ее по лицу.
— Я так и не нашла его. Того, кто убил Фиалта. Я осмотрела все тела, но… — Она ударила кулаком по песку. — Он ушел.
— Нет. Не ушел. — Карл показал на горящий корабль. — Тот, кто убил Фиалта, был их вожаком, верно? Черные волосы, тонкая улыбка…
В свете пожара на ее блестящем от пота лице проступила улыбка.
— Ты убил его?
— Да. Он и пара его дружков загнали меня в каюту Ганнеса. В ловушку. Так они думали.
Долгий миг Тэннети смотрела на него, и на ее непроницаемом лице не отражалось никаких чувств.
— Спасибо, Карл. — На мгновение ее ладони сжали его руку, потом она выпустила ее и отвернулась. Отошла на не сколько ярдов, остановилась и уставилась на горящий корабль.
Глядя в одну точку, Эйя набирала в ладони песок… он струйками высыпался сквозь пальцы… все повторялось снова. Вот она поднялась — совершенно бесшумно, — отошла к куче выброшенного морем топляка, где были привязаны лошади, и погладила Морковку по морде. Лошадь фыркнула, потом лизнула ее.
Подошел Карл, остановился рядом.
— Будешь скучать по Морковке?
— Нет. — Морковка наклонила голову. Эйя прижалась щекой к лошадиной шее. — Я не могу. Не могу оставаться здесь.
Карл потрепал ее по плечу.
— Они не знали про Раффа. Не знали, что он твой друг. — Слова звучали фальшиво даже для него самого. Но и подталкивать ее к уходу из дому он не мог.
— Нет. Им просто все равно. Я… — Она всхлипнула. Повернулась, обняла Карла, ткнулась лицом ему в бок. Бок тут же намок.
— Иди поговори с родителями, с кланом. Если захочешь уйти с нами — мы не против. — Он погладил ее по голове. — Ты же знаешь.
— Не хочу я говорить с ними. Они позволили Раффу Умереть. Я хочу с вами.
— Подумай хорошенько.
— Но…
Карл развел ее руки.
— Просто подумай — еще раз.
Он повернулся и пошел к остальным.
Ганнес разлегся на песке, явно наслаждаясь тем, что остался жив. Со временем он пожалеет — разумеется! — о потере корабля, но эта утрата не ударит по нему так сильно, как потеря «Гордости».
Чак уже проходил через все это. Просто еще один день жизни солдата удачи.
Само собой.
