Некоторое время я разглядывал с гребня расстилавшиеся передо мной руины, пытаясь обнаружить какие-нибудь признаки жизни. Не обнаружив таковых, я двинулся вперед, на всякий случай перезарядив арбалет и держа его наготове.
Вблизи город выглядел таким же мертвым, как и издали. Прежние улицы были погребены под многометровым слоем обломков, щебня, глины и песка, так что дома начинались этажа с третьего-четвертого, насколько я мог судить, заглядывая в оконные проемы, и редко превышали в высоту десять — от нового уровня земли — этажей. Дальше — а часто и от самой земли — начиналось бетонное крошево, заржавелые обломки арматуры, кое-где еще блестели чудом уцелевшие осколки стекла и болтались рваные оплетки кабелей. Тут и там груды мусора на месте рухнувших зданий преграждали путь. Где-то можно было увидеть разбитую ванну или почти целый унитаз, где-то — раскуроченный сейф или ржавый остов холодильника. В некоторых местах под слоем пыли угадывались пластиковые корпуса бытовых приборов; дерево рассыпалось в труху, бетон искрошился в пыль, железо съела ржавчина, и один лишь пластик пребудет вечно. Я не видел ни одного автомобиля — если от них что и сохранилось, то оно покоилось теперь глубоко под моими ногами. Не заметил я и скелетов, хотя их в развалинах, конечно, было множество. Но за столетия пыль все укрыла своим саваном, а я не слишком старательно рассматривал содержимое руин. Многие из них поросли уже серой колючкой и мало отличались от природных холмов.
Опасливо косясь на грозящие рухнуть стены, я пробирался все глубже в город, надеясь обнаружить следы его обитателей — ведь убитый мной человек, несомненно, пришел отсюда. Но всюду царил все тот же дух старой, семисотлетней смерти, дух всепобеждающей энтропии. Лишь несколько раз при моем приближении с дороги метнулись какие-то мелкие существа — я даже не успел разглядеть, крысы это или большие ящерицы. Очевидно, они боялись человека; но сам этот факт ни о чем не говорил — отчего бы им не бояться столь крупного в сравнении с ними животного, даже если они его раньше и не видели?
Неожиданно я увидел впереди торчащую из земли руку — не кисть скелета, а вполне полноценную конечность. Подойдя ближе, я убедился, что это рука статуи. Я склонился над ней, размышляя, монумент какому из героев Соединенных Республик находится теперь у меня под ногами.
— Руки вверх! — раздалось внезапно за моей спиной.
Я попытался обернуться, но тот же голос приказал:
— Не рыпайся! И положь дуру!
Я понял, что речь идет об арбалете, и осторожно опустил оружие на землю.
— Так. И не дергайся, — предупредил еще раз голос. — Нас трое.
Блефовал он или нет? Я решил не рисковать. Кто-то подошел сзади и, пока я стоял с поднятыми руками, принялся меня обыскивать. Конфисковав нож (второй я еще раньше потерял в пустыне), он велел мне — на этот раз другим голосом, из чего я заключил, что их как минимум двое — заложить руки за спину и тут же связал их тонкой веревкой. Только после этого я получил возможность рассмотреть обитателей города.
Их было действительно трое, и всех троих отличала колоритная внешность. Одеяния их состояли из потертой, местами залатанной кожи и каких-то лохмотьев; поверх всего этого висели цепочки, браслеты, амулеты из кусков металла. Первый — тот, что командовал — держал в руках некий неуклюжий самопал — аркебузу, мушкет или что-то в этом роде. Это было первое огнестрельное оружие, увиденное мною у жителей теперешней эпохи; впрочем, не уверен, что оно в самом деле стреляло. У «мушкетера» была оригинальная прическа: левая половина головы полностью выбрита, зато волосы с правой половины длинными грязными космами ниспадали на плечо. Распахнутая кожаная куртка без рукавов открывала непристойную татуировку на груди парня. Второй — тот, что связал мне руки — был негр или темнокожий мулат. На боку у него висела шпага — самая настоящая дворянская шпага, какие носят вместо тяжелых мечей городские аристократы. Третий производил самое жуткое впечатление. Его совершенно лысая голова была обезображена: палач вырвал ему ноздри и выжег клеймо на лбу, кроме того, через все лицо тянулся необычайно глубокий шрам. Левой кисти он тоже где-то лишился, но вместо обычного для одноруких крюка культю венчал остро отточенный металлический штырь, которым его могучий обладатель мог, вероятно, проткнуть не только человека, но и рыцарский доспех.
Словом, вся компания в целом отнюдь не выглядела симпатичной; но я почему-то почти не испугался. Я побывал уже во стольких передрягах, что не сомневался, что мне и на этот раз удастся как-нибудь выкрутиться; хотя, казалось бы, по теории вероятности везение должно было в конце концов закончится.
Они вели меня к центру города. В первые минуты пути никто не произнес ни слова.
— Язык проглотил от страха? — осведомился мушкетер.
— Нет, просто жду, пока вы сами все мне расскажете, — ответил я, надеясь, что они оценят мою невозмутимость.
— Ха, а ты мне нравишься, — хохотнул мушкетер. — Может, мы тебя и не прикончим. Впрочем, это как шеф решит.
— Ну, раз уж мы начали беседу, то, может, вы сообщите, куда я, собственно, попал?
— К черту в задницу, — пробурчал негр.
— Впрочем, один мой приятель называл это место Страной отверженных, — добавил мушкетер. — Он был придворный поэт у какого-то там принца. И, натурально, завел шашни с принцевой женой. Ну, тот, конечно, собирался содрать с него кожу и посадить на кол, но парнишка вовремя сбежал. Забавный был тип. Жалко, прирезали его по пьянке.
Мои подозрения подтвердились. Эти люди были не местные, а беглые преступники с севера; вероятно, таковы же и другие обитатели здешних мест. Интересно, одна в городе банда или несколько? И если несколько, то к какой из них принадлежал убитый мною в пустыне?
Наш путь окончился на широкой площадке, бывшей некогда крышей магазина или кинотеатра. В крыше зияли многочисленные неправильные дыры, служившие, как я понял, целям вентиляции и освещения. Мушкетер нагнулся над одной из таких дыр и заорал:
— Э-гей, мы пришли!
Снизу ему что-то ответили, и из дыры высунулся конец приставной лестницы. Оценив, что я не смогу спуститься по ней со связанными руками, мушкетер развязал веревку, напутствовав меня словами «рыпнешься — хана тебе!»
Я спустился вниз и оказался в узком зале, наполовину заваленном землей и каменными обломками через оконные проемы. Справа от меня шла стена с несколькими дверями. Несколько бандитов сидели вокруг ржавого контейнера, служившего им столом, и играли во что-то азартное; еще человек десять спали или просто валялись на куче тряпья. Двое, подававшие лестницу, с любопытством и настороженностью рассматривали меня, пока спускались мои конвоиры.
— Вот, поймали у северной окраины, — похвастался мушкетер. — Шеф на месте?
— Куда он денется, — ответил один из бандитов.
— Ну пошли, — распорядился мушкетер. Клейменый упер мне штырь в спину и проводил таким образом до двери в середине зала. Негр пару раз грохнул по двери кулаком.
