Глава 1
Сплошное здоровье
В церкви было прохладно, куда прохладнее, чем на улице. Как будто в огромном помещении с высоченными потолками, расписанными ликами святых, на полную мощность работал кондиционер, но это было не так. Прохлада рождалась здесь сама собой из ниоткуда, из толстенных каменных стен и маленьких окошек, из большого пространства, и даже обилие посетителей не отнимало прохлады у Димы Кары. Он сидел на лавочке в углу, за торговыми витринами, где все время службы шла оживленная торговля иконами, сувенирами и свечами. Дима уже написал записочку «За здравие раба божьего Дмитрия» и отдал ее деловой и сосредоточенной женщине за прилавком, в балахоне и платке.
— Простая? Заказная? — спросила она тем же тоном, каким продавщица в магазине интересуется, с ментолом нужны сигареты или без.
— Я не знаю, — смутился Дима. Все здесь было для него незнакомо, он будто попал в закрытый клуб, где все говорят на незнакомом языке, опознают друг друга по каким-то специальным знакам и моментально вычисляют чужеродный элемент, коим Дима и являлся. Своего рода Хогвардс со своей историей и традициями, с фейс-контролем тоже. Даже с этой запиской — Дима соорудил ее только с третьего раза, не мог разобраться, как правильно рисовать крестик и нужно ли указывать, что ты раб, или можно просто указать имя. Сначала написал просто — за здравие Дмитрия.
— Вы что? Неправильно же! — как из-под земли откуда-то взялась на его голову какая-то старушенция.
— А как? Как надо-то?
— Пишите, за здравие раба божьего, — сказала она, но Дима от волнения вдруг написал только «раба Дмитрия» и затем, обнаружив ошибку, снизу приписал слово «божьего», но было понятно, что придется переписывать.
Он купил заказную записку, так и не поняв, в чем, собственно, разница. Но сделал это, так как заказная стоила дороже. А всем известно, что от более дорогих вещей больше пользы. «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые записки!» Кроме этого он поставил три свечки — святому Николаю Чудотворцу, всем святым (их там много, авось хоть один да сработает) и Иисусу Христу, так как, по глубокому Диминому разумению, Иисус тут был все же главный. Потом он решил остаться на службу, потому что все та же старушка сказала, что сегодня будут «соборовать» и что это бывает очень редко и ему повезло.
— В августе соборуют мало где. Можно, конечно, в Лавру поехать, но.
— В Лавру?
— В Лавру, — кивнула старушка и посмотрела на Диму как на дите малое. Ничего-то он не знает. А соборование оказалось именно тем, чего Дима и хотел, и жаждал, и искал, придя сюда в этот невыносимо жаркий день. Соборование давало исцеление, по словам старушки, и было показано всем болящим. Почему они были «болящие», а не «болеющие», Дима не понял, но зато усвоил, что есть смысл подождать. Тем более что в церкви было прохладно, пахло ладаном и красиво горели свечи. Приходили и уходили люди, потом началась служба, запели, люди без слов и пререканий выстроились в только им одним ведомые очереди. Началась исповедь, на которую Дима Кара все же не решился. Соборование было тем хорошо, что не было необходимости выворачивать душу перед совершенно незнакомым человеком в черном балахоне.
— Не занято? — спросила Диму еще одна дама, тоже в годах, но одетая иначе, в цветастый костюм и с брошкой на лацкане пиджака. Дама явно молодилась и не хотела в старушки, но на лавочку хотела. Почему в церкви стояло так мало лавочек, когда вокруг было так много народу, Дима не понимал. Кое-где он даже видел людей, которые упали на колени да так и валялись прямо на грязном каменном полу. Трезвые люди!
— Нет, не занято, — Дима подвинулся и дал даме присесть, хотя, по-хорошему, места тут вообще-то было только на него одного. Но уступать его он не собирался. Сколько еще будут петь и исповедоваться, он не знал. Может, до соборования еще часа три, а он не выстоит на ногах. Он не был даже уверен, что высидит. И все же собороваться хотелось. Хотелось тотального божественного исцеления, хотя и никаких болезней у него не нашли. Искали, всюду искали. И компьютерную томограмму позвоночника делали, и какие-то маркеры, и несколько анализов крови брали натощак.
— Повышен сахар. Вы точно натощак сдавали? — уточнил доктор из уважаемой платной клиники, куда Дима Кара обратился со своими страхами.
— Сильно повышен?
— Нет, не сильно. Верхняя граница нормы.
— А в целом? — с замиранием сердца спросил Дима.
— В целом все нормально. Конечно, нужно бы похудеть. И на диету.
— Подождите вы с диетами, — разозлился Дима. Он был уверен, что болен чем-то другим, чем-то страшным и неизлечимым. Не тем, что лечится диетами, это уж точно. Он проклят, его сглазили, у него растет опухоль где-то внутри. Он чувствует ее, а врач ему про диеты.
— Приходите через полгода. Счет оплачивайте на кассе, — сказал доктор, заметно обидевшись. Дима ушел, так ему и не поверив. Хотя, конечно, в платной клинике, если бы уж могли, нашли бы все. И то, что его отпустили практически без нареканий, только с пожеланием посетить диетолога и гастроэнтеролога, Диму должно было порадовать. Не порадовало. Невыносимая тоска и уныние не отпускали, и чувство неминуемой беды все равно осталось, даже пусть и в справке было написано, что он практически здоров. Он не чувствовал себя здоровым уже очень давно.
— Сейчас будут соборовать! — старушка, вместе с которой он писал записочку, вскочила, и глаза ее заблестели от волнения. С такими же глазами раньше люди бегали в магазин, когда там «давали» колбасу. Старушка махнула Диме рукой, она, кажется, решила взять над ним шефство, и вместе с ней он мобильно протолкался к стройному ряду людей, готовых принять исцеление и отпущение грехов. Процедура была проведена в торжественной обстановке, под ликующее пение людей. Дима Кара тоже стоял с благоговейным лицом, крестился, когда все крестились, кланялся, когда все кланялись, и думал о том, что все в руках божьих. Выходя из храма на темную вечернюю улицу, он действительно почувствовал, что ему лучше. Какой-то душевный подъем, волнение и радость.
«Надо будет туда еще походить», — подумал он, но дома, к сожалению, те же самые смутные необъяснимые страхи к нему вернулись. К тому же он получил СМС от начальства, выяснилось, что, пока он соборовался, в «Стакане» собирали экстренное совещание, на которое он не попал. Это было плохо, и Максу пришлось отдуваться за двоих. На следующий день Дима Кара был вынужден идти к нему на ковер. Макс в этот раз смотрел на Диму зло и с неодобрением.
— Где тебя носило вчера, а? — лютовал тот, глядя на Диму странными бешеными глазами со зрачками ненормального размера. — Я что, должен за тобой бегать? У нас проблемы, Кара, у нас проблемы. У тебя проблемы!
— Макс, я же не знал о совещании. Оно не было назначено.
— Я не мог до тебя дозвониться. Где ты был? Я же просил не отключать связь? — Макс рвал и метал и жаждал ответов, но Дима молчал, потупившись, что было глупо, но не глупее, чем объяснять, что ты был в церкви на службе и ждал соборования.
