Он стоял рядом с Леной. И опять обыкновенное, некрасивое лицо ее сияло, светилось от счастья… как же — рядом с Алексеем… с ликеидом. Она — простая, обычная девушка.
Джейн, лучезарно улыбаясь, подошла к ним.
— Вы доставите меня домой, Алексей?
— Лен, ты с нами? — спросил он (какое тепло в голосе… Джейн ни разу не слышала такого, говоря с ним), — Мы завезем Джейн, а потом, может, сходим прогуляемся?
— Я должна спросить у мамы, — Лена побежала назад. Джейн увидела выходящую из церкви толпу, явно генетически близкую — мужчины, женщины, подростки, дети… Чем-то все они напоминали Лену. Лена подошла к одной из женщин, заговорила с ней.
— Это ее мама? — поинтересовалась Джейн.
— Да. У них в семье восемь детей. Лена старшая, — пояснил Алексей. Джейн покачала головой.
— Это же немыслимо в наше время!
— Почему? У нас в приходе несколько таких семей. Верующие часто заводят много детей…
— Но вряд ли эти дети становятся ликеидами… — заметила Джейн.
— Практически никогда, — подтвердил Алексей. Он с едва скрываемым нетерпением смотрел в сторону Лены. Джейн вдруг поняла, что сейчас он забросит ее домой, и на этом их общение закончится… Алексей, извинившись, сам подошел к матери Лены, заговорил с ней. Джейн молча ждала.
Наконец Алексей и Лена выбрались из толпы, держась за руки. Подошли к Джейн.
Сознавая, что поступает очень нехорошо и совершенно психологически неверно, Джейн спросила.
— Кстати, можно поинтересоваться — куда вы, собственно, идете гулять? Если это не секрет, конечно?
— Нет, конечно, — сказала Лена, улыбаясь, — Мы хотим посмотреть Музей Пушкина, я ведь там никогда не была, хотя и живу недалеко.
— Вы имеете в виду, в Пушкине? Лицей?
— Да, именно, — подтвердил Алексей. Джейн состроила жалобную мину.
— А вы знаете, ведь и я об этом мечтала… Алекс, вы не сможете мне отказать. Простите, мне не хочется нарушать ваше уединение, но…
— Да вы не помешаете! — воскликнула Лена радушно, — Конечно, пойдемте с нами! Пойдемте-пойдемте!
Они двинулись к машине. Лена добавила, будто оправдываясь.
— Мне самой тоже интересно с вами поговорить… Вы ведь из Америки, я там никогда не была.
Алексей был настроен не так благодушно, как Лена. Однако он безропотно усадил обеих девушек в машину, повез по городу.
— Вообще-то нам как бы и перекусить нужно…, — заметил он.
— Ой, Алеша… в ресторан пойдем? — обрадовалась Лена.
— Вы не против? — вежливо спросил Алексей. Джейн сказала «нет-нет, я тоже проголодалась». Они подъехали к небольшому ресторанчику на окраине Павловска, носившему странное название «Синяя Ворона». Как бы оправдывая это имя, над дверью висела длинноклювая деревянная фигурка птицы, выкрашенная в ярко-синий цвет.
— Тут неплохо кормят, — пояснил Алексей, — И недорого.
В «Синей Вороне» действительно было уютно, столики отгорожены друг от друга стенками из высоких вазонов с пышной растительностью. С полукруглой эстрады негромко играла современная, но приятная музыка, девушка в модном костюме сидела за фортепиано. Алексей усадил дам за один из столиков, раскрыл электронное меню.
Джейн было, честно говоря, совсем не до еды. Она заказала небольшую порцию картофеля фри с салатом, манговый сок. Лена явно стеснялась (очевидно, поход в ресторан для нее был чем-то вроде запретного плода), сказала Алексею: закажи сам… то же, что и себе. Алексей деловито кивнул и нажал на меню кнопку заказа. Почти тотчас молодой официант в униформе «Синей Вороны» — белая рубашка, синий галстук, значок в виде вороны — принес заказанные напитки: сок, два высоких бокала эрш-колы.
Джейн потягивала ледяной манговый сок через трубочку. Лена и Алексей тихо переговаривались — что-то о сестрах Лены, о какой-то поездке в Гатчину. Выждав паузу в разговоре, ликеида заметила:
— Я все же с трудом понимаю вас, Алексей… почему именно эта церковь, а не Ликейская?
— А вам не понравилось в церкви? — быстро спросила Лена. Джейн пожала плечами.
— Я видела множество богослужений, Леночка… не только ликейские, хотя я, разумеется, прошла посвящение во всех храмах. Я бывала в буддистских и индуистских храмах, и в Единой Христианской Церкви, и в синагоге… В каждом храме — своеобразие, духовная неповторимость. Нельзя сказать, что где-то служат Богу хуже, где-то лучше…
— А что это за Единая Христианская церковь? — спросила Лена, взглянув на Алексея. Он ответил без улыбки.
— А это объединенные протестантские церкви, к которым присоединилась отколовшаяся часть католиков… Это очень похоже на Культ Ликея, даже не совсем понятно, зачем эта церковь еще существует отдельно.
— Но католическая церковь — это что-то другое?
— Конечно, другое! Я ведь сначала в ней был… С ней Ликею очень трудно бороться.
— Ну, Алексей, — выдохнула Джейн, — Что у вас за терминология… кто боролся с церковью? Когда? Наоборот, от самых первых своих ростков, культ Ликея поддерживал и все старые религии… Это приветствуется! Разве вас когда-нибудь преследовали за то, что вы верующие? Живите, как хотите…
— Да в этом плане у меня и нет претензий, — холодно ответил Алексей. Вновь появился официант, ловко балансируя сразу тремя подносами.
Алексей заказал для Лены суп харчо, на второе — бифштекс с картофелем фри, салат, кроме того — чай и мороженое, которое официант обещал принести позже. Себе он взял только второе. Лена покраснела и пискнула: ты думаешь, я могу все это съесть? Я помогу, ласково сказал Алексей, не брошу же я друга в беде.
— Вы знаете, Алексей, мне понравилась проповедь, — заговорила Джейн, — это было очень умно, уместно как-то, правильно…
— Я рад, что вам понравилось, — Алексей разрезал мясо, внимательно глядя в тарелку.
— Но все же… в этой проповеди ощущается какой-то дух суровости, даже жестокости по отношению к человеку. Мне кажется, что это не Божественное… ведь Бог — это только любовь, только радость, в нем нет ничего темного…
Алексей пожал плечами.
— Что такое любовь?
— Но ведь это же ясно! — воскликнула Джейн, — Зачем ставить такие вопросы? Что такое свет? Что такое солнце? Что такое добро? Ведь каждую минуту нашей жизни мы точно знаем, что для нас является добром, а что — нет…
— Для нас — возможно, а для других?
— И для других… ведь это же всегда очевидно!
— Для меня это далеко не всегда очевидно, — ответил Алексей. Джейн замолчала — а что тут возразишь? Он как будто совсем не хотел с ней разговаривать.
— Понимаете, Алексей, в этой проповеди говорилось о древних людях так, как будто они были какими-то дикарями… И только закон ввел их в какие-то рамки. Но закон — вовсе не от Бога. Законы — это человеческое. И если так рассуждать, то человек — это какое-то низкое, грешное существо, которому дано только пресмыкаться и выполнять чьи-то поручения… это отрицание Божественной, высокой природы человека, и это, если хотите, оправдание насилия! Ведь закон — это насилие! В современном мире мы стараемся обойтись почти без насилия, мы создали Всемирное братство людей с Божественными законами милосердия и любви… А в этой проповеди — как будто возвращение к старому, к жестокости и ненависти, — Джейн осеклась, заметив на лице Алексея мимолетно промелькнувшую гримасу… отвращения, страха, некоей экзистенциальной усталости?
